Думай как римский император - [78]

.

Главным лекарством от гнева для Марка является стоическая добродетель – доброта, которая вместе с порядочностью образует важнейшую социальную добродетель справедливость. Стоики рассматривали гнев как желание причинить вред другим людям. Доброта по своей сути является противоположностью: расположение к другим людям и желание помочь им. Однако поступки людей от нас не зависят, поэтому мы должны проявлять доброту и расположение к ним с мысленной оговоркой наперед: «Если судьбе будет угодно». Подобно стрелку Катона, стоик должен выбрать цель (польза людям), но довольствоваться тем, что ему хотя бы удалось проявить доброту, и быть готовым спокойно принять как успех, так и неудачу.

Рассуждая таким образом, Марк приводит конкретный пример: он описывает воображаемую встречу с человеком, который испытывает его терпение своей враждебностью. Марк представляет, что ненавязчиво указывает тому человеку верное направление со словами: «Нет, мой сын, мы созданы для другого. Мне-то ты не причинишь вреда, а вот себя погубишь». Марк объясняет, что мы должны обращаться с такими людьми деликатно, напоминая им, что человеческие существа предназначены для совместной жизни в обществе, как пчелы и другие коллективные животные, и не должны конфликтовать друг с другом. Нам не следует делать саркастических замечаний или строгих выговоров, напротив, следует отвечать с теплотой и сердечностью. Мы должны быть просты и честны с ними, а не читать нравоучительные лекции, как какой-нибудь профессор или оратор, пытающийся произвести впечатление на массы. Сразу хочется представить, думал ли Марк о том, как ему разговаривать с такими людьми, как Кассий или даже его собственный сын Коммод. Для стоиков доброта прежде всего означает воспитание других или желание, чтобы они обрели мудрость, избавились от пороков и страстей. Это желание обратить врагов в друзей, если судьбе будет угодно. Подавая пример доброты, Марк воспитывает другого человека в соответствии с двумя важнейшими принципами, о которых он упоминал раньше.

1. Гнев причиняет больше вреда нам, чем тому человеку, на кого он направлен.

2. Люди по своей сути социальные существа; Природой задумано, чтобы мы не воевали друг с другом, а помогали.

Здесь он приводит другую дихотомию: либо мы можем воспитать другого человека и изменить его мнение, либо мы не можем этого сделать. Если мы можем научить его поступать лучше, то должны это сделать; если нет, должны принять это без гнева. Поэтому Марк проявляет участие к человеку, на которого сердится, и думает, как потактичнее с ним помириться. Может быть, он еще в молодости научился этому у Рустика и других учителей, когда те пытались исправить его поведение?

10. Ожидать, что другие будут совершенными, – безумие

Первые пять стратегий, которые Марк описывает как дары муз Аполлона, мы должны серьезно обдумать. Он дает еще один совет от Вождя Муз самому себе: ожидать, что дурные люди не будут совершать дурных поступков, – безумие, потому что это все равно что желать невозможного. Еще более глупо и безрассудно допускать, что они могут причинять зло другим, и в то же время ожидать, что вас они не тронут.

Эта последняя стратегия связана с детерминизмом стоиков: мудрый человек, который смотрит на мир разумно, ничему в жизни не удивляется. Это еще один типичный аргумент стоиков. Мы уже знаем, что в мире есть хорошие и плохие люди. Плохие люди неизбежно совершают плохие поступки. Поэтому ожидать от них чего-то другого было бы неразумно. «Стремиться к невозможному – безумие, потому что злые люди не могут поступать иначе». Желать, чтобы плохие люди никогда не творили зла, так же глупо, как желать, чтобы малые детки никогда не плакали, и сердиться на них, если они заплачут[192]. Мы можем легко представить, что Марк подготовился таким образом к предательству Кассия. Сенат был повергнут в шок и застигнут врасплох, а их торопливость только увеличила вероятность гражданской войны. Марк же, напротив, отреагировал спокойно и уверенно, словно ожидал, что когда-нибудь это произойдет.

Когда люди расстроены, они часто причитают: «Просто не верится!» При этом, как правило, рассказывают о том, что случается сплошь и рядом, например о предательстве, обмане или оскорблении. Стоики понимали, что в этом смысле их удивление не совсем искренне и без всякой надобности раздувает из мухи слона. И наоборот, человек с более философским отношением мог бы сказать: «Ничего удивительного, это должно было случиться». Марк говорит себе: «Все, что случается, привычно и знакомо, как цветение весной или созревание фруктов летом», включая клевету и измену. Когда мы удивляемся, что дурной человек поступает дурно, мы виновны в том, что ожидаем чего-то невозможного[193]. Мы легко представляем себе, какие гадости могут делать люди, во всяком случае в общих чертах, но когда это на самом деле происходит, делаем вид, что это нас шокирует. Необходимо взять за правило тут же задавать себе следующий риторический вопрос, как только вас обидит чей-то бессовестный поступок: «Разве возможно, чтобы на свете не существовало скверных людей?» Конечно нет. Поэтому не забывайте, что мы не должны требовать невозможного, и применяйте эту технику во всех случаях несправедливости. По мнению Марка, вы сможете проявлять доброту по отношению к другим людям, если не будете разыгрывать потрясение, а примените более философское отношение к их порокам.