Думаешь, это любовь? - [66]

– А мы по тебе скучали, – сонно прошептала Даша, укладываясь на мой диван. – Ты все-таки прикольная.

– Я тоже скучала, – тихо ответила я, прикрывая ее одеялом.

Я все еще беспокоилась, что этот вояж не пройдет для детей безнаказанно. Простуда наверняка им обеспечена. Я помыла посуду, положила их сапожки на батарею, взяла пачку сигарет и вышла на лестницу. Курить дома при детях я не хотела, хватит и того, что я при них пила.

Я стояла, медленно выдыхала белый ароматный дым, чувствуя легкий озноб, – на лестнице было гораздо холоднее, чем дома. Там я все время держала включенным обогреватель.

Значит, это так и есть – я испугалась того, что могло бы быть. Жизнь, в которой я стала бы действительно нужной кому-то, не устраивала меня саму. Надо же, как мы лихо умеем обманываться. Зачастую именно мы сами и обманываем себя. Чаще, чем хотелось бы. Я ушла из-за того, что сказала тогда Даша? Черта лысого. Я ушла, потому что устала и малодушно побоялась принять такое счастье, как большая семья. Любовь в моем представлении – только приключение, в которое ты собираешься как в отпуск. И ты проводишь время в этой чудесной стране, лежишь на пляже, чувствуешь всем телом эйфорию и счастье. Тебя любят! Ура. Ты любишь! Еще лучше. Трижды ура! Но ведь все отпуска рано или поздно заканчиваются. Не в этом ли их прелесть? Что, если решить остаться в каком-нибудь Египте навсегда? Окажется, что солнце там не всегда так ласково и нежно. Что часто ветра и пески бушуют, разгораясь, ссорясь, скандаля с тобой. И чтобы жить там, надо много работать, а кругом совсем другой мир, к нему надо привыкать, его надо узнавать, под него надо подстраиваться. Не проще ли остаться в своем, пусть и не всегда счастливом, но таком знакомом мире?

«Да. Проще», – ответила я сама себе.

А что сделала я? Я обвинила во всем восьмилетнего ребенка и оставила самого лучшего мужчину, которого только можно себе представить. И для чего? Чтобы просто не мыть посуду? Какая глупость!

– Саша, ты здесь? – вдруг спросила меня Даша, высунувшаяся на лестничную клетку прямо в одеяле.

– Да, я тут. Что случилось?

– Там телефон звонит.

– Я иду, – кивнула я и побежала в дом, но, как водится, не успела. Телефон уже молчал, а кто звонил, я так и не узнала, номер не определился.

– Перезвонят, – заверила меня зевающая Дашка, и мы с ней уселись на диване и включили мой любимый фильм «Форест Гамп». Почему «Форест Гамп»? Ну, во-первых, это по-настоящему гениальное кино. Во-вторых, никаких фильмов с Винни-Пухами у меня все равно не было. Равно как и сказок про Леших и бабок-йожек. Так что я выбрала то, что любила сама, и, кстати, Дашка реально врубалась, хоть это и было для меня неожиданностью. Даже больше. Она поняла шутку про яблочную компанию, а я-то нет! Это то место, когда Форест говорит, что они с капитаном вложили все деньги в какую-то хорошую фруктовую компанию. Когда Дашка услышала это, она расхохоталась в голос.

– И что ты смеешься? – нахмурилась я. – Дразнишься?

– А? Нет, это же они про «Apple».

– «Apple»? – не поняла я.

– Да, такая очень известная компьютерная фирма, – терпеливо пояснила она.

– А ты откуда знаешь? – удивилась я.

– Ну, они же I-phone выпустили, – еще более загадочно проговорила девочка. Потом поглядела на меня и добавила: – Это такой новый мобильник, как карманный компьютер. Очень крутой.

– Крутой, – покачала головой я. – Тебе бы с Сашкой поговорить.

– А кто он? – подозрительно посмотрела на меня она.

– Просто друг, – я отвела глаза, чтобы не выдать ими себя.

Не мы ли с ним еще несколько часов назад на моей кровати чуть было не… если бы не Дашкин, кстати, звонок. Но ей-то обо всем этом знать совершенно ни к чему. Так что мы эту тему свернули и вместе плакали в конце фильма, когда пушинка опустилась на могилу.

– Какое же хорошее кино, – единогласно решили мы и задрыхли вместе на диване, так как на кровати спал Алеша, а иных спальных мест в моем доме не было.

Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. С трудом собрав мысли в кучку, я нашарила заячьи тапки на холодном полу и пошла на ощупь к двери, не зажигая света, чтобы не слепить глаза. Каюсь, что нарушила все мамочкины (и папочкины) запреты, а ведь заботливые родители с детства приучали меня к тому, что нельзя открывать дверь, не спросив, кто.

– Где они! – пронеслось мимо меня нечто, не дав мне даже рта раскрыть.

– Кто? Стойте! – пискнула я, но оно уже прорвалось в дом, не удостоив меня ответом.

– Дашка! Алешка! Я вас прикончу! – заорало оно, влетев в комнату. И только там, когда я все-таки догадалась включить свет, стало ясно, что передо мной Константин, собственной персоной, в джинсах и какой-то смешной оранжевой куртке, весьма напоминающей робу. Но даже в этом дурацком наряде он смотрелся потрясающе. От одного только взгляда на него я задрожала и чуть не упала на подогнувшихся от внезапной слабости ногах. Как же мне, оказывается, его не хватало. Нормально ли, что я ТАК реагирую на него? Может быть, это болезнь? Может, она пройдет с годами? Сейчас я была точно уверена, что нет, не пройдет.

– Папочка, привет. А мы думали, ты на работе, – пробормотала Дашка, щурясь на свет.