Духовный отец в Древней Восточной Церкви - [23]

. Но это продолжалось только сначала — до тех пор, пока старец не начинал чувствовать свою силу среди набранных и зазванных учеников. Тогда, неопытные в духовной жизни и имея понятие только о «телесном подвижничестве» (σωματική άσκησις), они предписывали братии рабские службы и, получив з руки власть налагать наказания, наказывали «строго и бесчеловечно». Такие старцы соревновались между собой только о количестве послушников. В том поставляют они «всю славу, чтобы начальствовать над большим числом и соревнуют в том, чтобы не меньше прочих во время шествий своих водить за собою невольников, показывая из себя более торгашей, нежели учителей»[300].

Но, разумеется, и среди учеников нередко встречались такие, которые нарушали нормальные отношения к старцам и своим поведением разрушали строй института. Выше были отмечены случаи самовольного и неизвинительного оставления старцев их учениками, указано целое направление среди худшего элемента монашества, не признававшее старчества. Блаж. Иероним свидетельствует, что есть иноки, которые презирают наставников[301]. Встречаются (хотя редко) факты, показывающие, до какой степени своеволия доходили послушники древних монастырей. В одной из палестинских лавр случились раз шум и смятение. Новоначальные возмутились, побили старцев палками, наложили руки на самого игумена, надругались над ним и оскорбили[302].

Однако старчество продолжало существовать, несмотря на множество недостатков, — мало того, оно было институтом популярным и среди мирян, как увидим далее, — следовательно, в монастыре прочно сложилось в своих внешних формах. Здесь повторилось то же явление, которое в виде более общем наблюдается в истории всего монашества. Монашество, рассчитанное на исключительных людей и в идеалах, и в дисциплине своей рано падает нравственно, падает до уровня мирской жизни; целые столетия длится это пониженное состояние нравов; действительные подвижники среди монахов являются только исключениями, какие можно встречать и среди мирян, но зато это богатыри духа, которые служат предметом не подражания, а только созерцания для рядового человечества и рядового монашества. Монашество существует ради них, не сливается с миром, потому что оно выработало и возвышенный идеал, и прочные внешние формы, устойчивый уклад монастырской жизни, потому что оно создало школу подвижничества.

ГЛАВА II. ИСПОВЕДЬ И ПОКАЯНИЕ В ДРЕВНИХ МОНАСТЫРЯХ ВОСТОКА

Связь старческой исповеди с покаянной дисциплиной монастыря. — Особенности монастырской покаянной дисциплины. — С акраментальная исповедь. Публичная исповедь в киновиях преп. Пахомия Великрго при его жизни и при его преемниках. — Плач как путь монашеского покаяния. — Частная, или тайная, исповедь. — Публичная дисциплинарная исповедь. — Сакраментальная публичная исповедь среди келлиотов Скита, Келлий и келлиотов других стран. — Публичное покаяние. — Отрицательное отношение к публичной исповеди, предписания прикрывать грехи ближнего, ослабление публичного покаяния. — Вопрос о тайной сакраментальной исповеди в древних монастырях. — Исповедь и покаяние в женских обителях. — Падение публичной исповеди. — Почему публичная исповедь вытеснена в монастырях тайной, старческой. — С тарческая исповедь. Исповедь в киновиях по правилам св. Василия Великого. — Ее обязательность. — Предмет исповеди: помыслы и дела — Старческая исповедь — только обязательное благочестивое упражнение не имеет элемента сакраментального, однако в ней формировался институт тайной сакраментальной исповеди. — ^Свидетельства о тайне монашеской исповеди. — Значение тайной старческой исповеди по воззрениям древнего монашества. — Ее следствия для кающегося — субъективные и объективные. — Прощение грехов: а) через восприемничество или заместительство со стороны старца, б) через его молитву и в) через покаяние исповедавшегося. — Монастырские епитимии, публичные и тайные. — Каноническая сила старческой епитимии. — Исповедь и евхаристия. — О рган тайной монашеской исповеди — старец. Игумены заведуют исповедью в киновиях. — Поручение на исповедь опытным старцам. — Трудность исповеди и нужда в духовных дарованиях. — Дары рассуждения духов, прозорливости, вязать и решить. — Значение исповеди для института старчества. — Замечания относительно особенностей монашеской покаянной дисциплины.

Старческая исповедь, о которой должна пойти теперь наша речь, — исповедь инока перед своим духовным отцом — явление нравственно–дисциплинарного порядка. Но по своей нравственной задаче — очищения человеческой совести — она сходна с сакраментальной исповедью, составной частью покаяния, нередко смешивалась с нею (особенно с исповедью тайной) и развивалась среди монашества, если можно так выразиться, за ее счет. А это обстоятельство содействовало возникновению в монашестве преувеличенных представлений о полномочиях старцев в деле врачевания человеческой совести. Поэтому, желая определить настоящее место старческой исповеди рядом с исповедью сакраментальной, мы доджны говорить вообще о покаянной дшциплине в древних восточных монастырях.

Монастыри были первоначально частными религиозными обществами, свободно самоуправлявшимися. Самостоятельно выработали они свой дисциплинарный строй, что можно видеть и из истории описанного института старчества. Такое положение монашества продолжалось более столетия. Когда во время монофизитскрго движения обнаружилось, что монашество представляет грозную силу, в своей независимости даже опасную для Церкви, церковное законодательство на Халкидонском Соборе (451) подчинило монастыри надзору епископов. Из частного общества монастырь превратился в церковный институт. Но внутренней монастырской жизни правила IV Вселенского Собора не касались, и хотя впоследствии законодательство императорское (Юстиниана) и церковное (VII Вселенского и Двукратного Соборов) и занималось внутренней дисциплиной монастыря, однако не для изменения или преобразования ее, а только для упорядочения, чтобы упрочить э жизни монастырей дисциплину, выработанную устроителями монашества, только сохранить ее от расстройства — не больше