Духовные упражнения - [11]

Не только воплощение, но и сами идеи могут быть глубоко безнравственны, однако, даже осуждая Гитлера, христианин никогда не позволит себе назвать его абсолютным злом. Почему?

Духовность универсальная отличается от духовности религиозной главным образом тем, что для религиозного человека мир духовного — это не столько сфера идей, концепций и культурных продуктов, сколько обитаемое царство, область, населенная духами. Можно даже сказать, что это область, перенаселенная духами, поскольку к миру бесплотных духов — ангелов и демонов — мы присоединяем и души умерших людей, а это, при самых скромных подсчетах, гораздо больше нынешнего населения земного шара, которое тоже через несколько десятков лет разнообразит собой мир предков. Как пел Александр Дольский:

И расстается тело с духом,

Когда земля нам станет пухом.

Мир духов для нас родной, при всей его пугающей загадочности. И дело не только в том, что нам предстоит там провести большую часть своего существования. Хотя мы и привыкли называть область духов миром сверхъестественного, по-христиански вернее было бы и эту сферу называть естественным, потому что вместе с миром духов мы все — и живые, и усопшие, и бесплотные духи — представляем семью сотворенных существ. Мы вместе с таинственными духами разделяем единую область тварного бытия.

— Придумаете тоже — ангелы, демоны, покойники… Выдумки все это!

— И каждый христианин с вами согласится. Ангелы — это чистой воды выдумка! Собственно, как и люди!

И ангелов, и людей, и весь этот мир придумал Бог. Бог — Творец этого мира, а мы — его создания, произведения, сотворенные существа. Ангелы такие же тварные сущности, как и люди, а значит, они не абсолютны. Даже демоны по своей природе, по своей nature, если угодно, тварному субстрату — не зло. Злой природы не существует. Есть злая воля свободных тварных существ, изначально сотворенных и задуманных добрыми. И самый нерв этой злой воли — человекоубийство.

Христос называет сатану человекоубийцей от начала и отцом лжи (Ин. 8:44). Самое ненавистное слово для злых духов — это не «добро», а скромный глагол «быть». Вся воля злых духов направлена против живого, им ненавистно все, что есть, существует, бытийствует, и в особенности живой человек — самое большое оскорбление для демонов — пророков и блюстителей идейной и бытийной стерильности.

Любое убийство есть зло. Но настоящий демонический оттенок оно приобретает, когда это убийство становится идейно бескорыстным. Любая русская женщина, встретив Гитлера, скорее всего, пожалела бы беднягу, а может быть, и усыновила. Но простить Гитлера нельзя. И дело не в нем самом, не в его судьбе в вечности, о которой нам ничего не известно, а в том, что некоторые имена и образы так глубоко врастают в события и поступки, что отделить личное от исторического уже совсем невозможно, и если мы никогда не оправдаем нацизм, то и Гитлеру нет прощения. Хотя человек религиозный смотрит чуть дальше, чем светский политолог и философ, видя за спиной диктатора багровую тень прародителя зла.

Но нам интересен не Гитлер и не Платон, а тот факт, что наши «минусы» не совпадают. Знак «минус» универсальной духовности не тождественен «минусу» духовности религиозной. Это два разных языка, описывающие два разных мира. Путаница тут недопустима. Фраза «абсолютное зло» на языке универсальной духовности возможна, но христианин, оценивая область духовного, не может себе позволить такого выражения.

Гораздо важнее для нас пойти дальше. Ведь тут мы впервые заговорили о разделении духовной сферы на сотворенную и нетварную. Эта тема требует подробного разговора, потому что касается самой сердцевины христианской духовности.

Нездешний Бог

— И что же старец тебе сказал?

— Всю правду, всю жизнь — от и до! И книгу подарил. Про Бога. С картинками.

Этому разговору четверть века, но каждый раз, вспоминая, я не могу сдержать улыбки: «книга про Бога с картинками». Интересно, как должна выглядеть «книга про Бога», да еще и с картинками? А если убрать улыбку:

Как возможна книга о Боге?

В моем детстве единственными доступными «книгами про Бога» были антирелигиозные издания, например, Лео Таксиль и его «Забавная библия» и «Забавное евангелие». Смешные книжки со смешными рисунками. Я собирал любые упоминания о Боге и Церкви, поэтому не ограничивался только текстами, у меня также хранились сборники атеистических карикатур, на которых Бог изображался старичком на облачке среди умилительных ангелов в белых ризах. Это странно, но вся эта литература никак не задевала моих зарождающихся религиозных чувств. Уже школьником я скорее предчувствовал, чем понимал, что все это к Богу не относится, потому что никакой Он не старичок в длинных ризах и мир ангелов — это не его мир.

Обычному человеку совершенно естественно умозрительно разделять мир на духовный и физический, потусторонний и наш уютный догробный мир, как его называл покойный Терри Пратчетт. Бога, ангелов, святых и демонов мы помещаем в мир духовный, а этот видимый мир — для нас, живых и зримых. Однако Евангелие говорит другое: Бог равноудален и от загробного, и от догробного мира, как и равноблизок каждому из миров, потому что настоящая бытийная пропасть пролегает не между миром духов и миром материальным, а между тварным и нетварным, созданным и несотворенным, и «Родина» Бога — нетварный мир.