Духовные скрепы от курочки Рябы - [19]

С обычаями вообще бороться очень трудно. Иногда кажется: вот на волне народного энтузиазма отменили мы старый мир, и это уже навсегда! Переименовали месяцы во фрюктидоры-помидоры и начали новое летоисчисление, как во времена Великой Французской революции… Детей стали Даздрапермами и Тракторинами называть, как после 1917 года… Ан нет! Проходит шальной угар, и снова возвращаются «октябри» и «августы», Святославы и Егоры, блины и масленица…

Вот пришли большевики, отменили ёлку на Новый год. А потом снова вынуждены были ввести, потому что ломать традиции, а не опираться на них — это всё равно что бороться со стихией, вместо того, чтобы оседлать волну и плыть на ней…

Даже в современной атеистической Европе, которая давно уже болт забила на все эти религии, всё равно религия осталась — теперь уже не в виде веры в небесного колдуна, создавшего мир, а в виде системы праздничных обрядов, за которыми не стоит ничего, кроме веселья.

Уже упомянутый ранее исследователь Н.Гордиенко по поводу адской смеси язычества с христианством, столь присущей русскому крестьянству, высказывался следующим образом:

«Двоеверие» сначала явное, затем скрытое, впоследствии было преодолено русским православием, но преодоление это оказалось в значительной степени формальным, и достигла его церковь ценой компромисса, посредством приспособленчества. Византийское христианство не устранило славянское язычество из сознания и повседневного обихода народов нашей страны, а ассимилировало его, включив языческие верования и обряды в свой вероисповедно-культовый комплекс.

Такая ассимиляция стала возможной потому, что христианство… содержит в себе многие элементы дохристианских верований и культов, языческих по своей религиозной сущности. Это родство христианства с язычеством, принципиально отрицаемое современными православными богословами и церковными проповедниками, создало основу для христианско-языческого синкретизма, составляющего религиозную сущность русского православия».

Что автор имеет в виду? Как произошло это слияние монотеизма с политеизмом?

«На Христа, богородицу и прочие христианские «силы небесные» были перенесены черты древнеславянских божеств-покровителей со всеми их свойствами и функциями, отражавшими характер хозяйственной деятельности и бытовой уклад жизни основной массы населения Древней Руси.

Так, например, евангельский «богочеловек» Иисус Христос, чей образ в христианском вероучении предельно усложнён и догматизирован (в нём персонифицированы такие сложные богословские понятия, как идея искупления, учение о спасении и т. д.), в сознании рядовых приверженцев русского православия основательно трансформировался. Он стал восприниматься как некое полуязыческое божество с чертами Рода и Перуна, пекущееся не о таких чисто мистических явлениях, как «спасение души», а преимущественно о земных нуждах своих почитателей. На Руси его почитали как Спаса-повелителя, которого следует побаиваться и потому регулярно ублажать жертвоприношениями, совершаемыми в храме Спаса-покровителя…

Но главным объектом поклонения приверженцев православия на Руси стал не Иисус Христос и не христианская троица в Целом (бог-отец, бог-сын и бог — дух святой), а земная мать «богочеловека» — дева Мария, которую чтут как «матерь божию», «богородицу». В сознании членов русской православной церкви она заняла — и продолжает занимать поныне — центральное место, не предусмотренное ни догматикой, ни нормами церковной жизни (канонами). Этот евангельский персонаж, которому христианским вероучением отведена далеко не центральная роль, принял на себя всё то, что раньше предназначалось Рожаницам и Мокоши. Христианская богородица стала восприниматься с чисто языческих позиций: как женское аграрное божество, являющееся стимулятором непрерывного возрождения природы, источником плодородия земли, гарантом урожая — словом, создателем основ для нормальной жизни земледельца. Поэтому вопреки христианской догматике, которая характеризует богородицу прежде всего как «матерь божию», «приснодеву», «пречистую», «все-непорочную» и т. п., православные верующие выдвинули на первый план функции покровительницы, заступницы, помощницы в делах первоочередной важности: её называют не только «утешительницей», «целительницей», «спасительницей»…»

В общем, в результате этого парадоксального переложения византийской догматики на славянский языческий лад второстепенному персонажу — Деве Марии — в русском православии оказалось посвящено больше икон, чем Христу, Святой троице и всем прочим героям христианской мифологии вместе взятым: «Одних только «чудотворных» икон богородицы [существует] более двухсот…»

В библейском же пророке Илии комфортно разместился языческий бог древних славян Перун, оттого Илия и превратился в «Громовержца». Гром и молния? Это Илья-пророк по небу на колеснице скачет!..

Николай Угодник стал покровителем урожая. А святой Власий, просто по созвучию проассоциировавшись с языческим Велесом, стал покровителем скота. Святой Зосима — покровителем пчеловодства, великомученик Артемий начал помогал от грыжи, святой Марон — от лихорадки, святой Антипа — от зубной боли, мученица Дарья решала задачу отбеливания простыней и т. д.