Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении - [31]

Теперь ты спросишь: как же быть человеку, которому надо стать пустому и пустынному для себя самого и всякой вещи? Дол­жен ли он всегда пребывать в состоянии ожидания Божьего дейст­вия и ничего не делать сам, или должен он между тем все же что­нибудь делать и сам, например, молиться, или читать, или делать что-нибудь другое полезное: слушать проповеди или заниматься Писанием? Ибо ведь, в сущности, не должен он ничего принимать извне, но все изнутри, от Господа своего? Не упускает ли он чего­нибудь, когда таким образом оставляет эти дела? Я отвечаю так:

Все подобные внешние дела установлены и устроены для того, чтобы направить внешнего человека к Богу и привести его к духов­ной жизни и добру; чтобы он не потерял самого себя в непомерной суете; но чтобы этим надел на него узду, которая помешала бы ему уйти от самого себя в чуждые вещи, или, говоря иначе: чтобы нашел его Бог готовым, когда захочет Он совершить в нем Свое дело, и чтобы не должен был Он отрывать его еще от далеких и грубых ве­щей; ибо чем сильнее пристрастие ко внешним вещам, тем труднее страдание, если приходится разлучаться. Итак, всякое благочести­вое делание, будь то молитва, чтение, пение, бдение, пост, покаяние и все прочее,— все это для того, чтобы укрепить человека и воздер­жать его от чуждых и не божественных вещей.

Поэтому, когда человек чувствует, что не действует в нем дух Божий, но оставлен Богом его внутренний человек, то более чем необходимо, чтобы усердствовал он в благочестивых деяниях, осо­бенно в тех, которые наиболее плодотворны и полезны для него, но не ради себя, а ради истины. Дабы не был он введен в заблуждение и отвлечен очевидным, но держался бы настолько близко к Богу, что­бы Тот нашел его близко, когда захотел бы вернуться в душу, чтобы творить в ней Свое дело, и чтобы пришлось Ему сперва искать его вдали.

Когда же человек находит себя готовым к истинному внутрен­нему делу, то пусть оставляет смело все внешнее, хотя бы то было деяние, возложенное тобой на себя обещанием, которого не могли бы снять с тебя ни епископ, ни папа! Ибо обеты, данные Богу, не могут быть никем взяты обратно, они являются таким же обяза­тельством перед Богом. Что бы ни обещал человек: молитву, пост, паломничество, свободен он от обета своего, если поступит в брат­ство, ибо в братстве получит он все полезное и будет связан с Богом.

То же говорю я вам и тут: как бы ни связал себя человек, он от всего свободен, когда приходит к истинным внутренним пережива­ниям! Пока внутреннее переживание действительно, длится ли оно неделю, месяц или год, не пропускает человек или монахиня ника­ких сроков. Бог, который пленил их, ответил за них. Когда же чело­век возвратится к себе самому, то исполнит свои обеты для време­ни, в котором он сейчас находится. Но о прошедшем времени, о том, как наверстать то, что кажется тебе там потерянным, не думай; Бог сделает это за то время, когда ты был одержим и полонен Им. Ты даже не должен желать, чтобы это было сделано усилием других творений, ибо малейшее дело, выполненное Богом, лучше всех дел творений!

Это относится прежде всего к ученым и просвещенным людям, которые наставлены Богом и Святым Писанием: но как же быть бедному мирянину, который знает и понимает лишь внешние обы­чаи и который возложил на себя какой-либо обет, например молит­ву или что-либо подобное? Я говорю: если он находит, что это ме­шает ему и что, если он свободен от этого, он ближе к Богу, то осво­бождайся смело; ибо лучшее, что есть,— это делать всегда только то, что приближает тебя к Богу! Это разумел Павел, говоря: "Когда при­ходит полное, исчезает то, что отчасти". Различны бывают обеща­ния, которые даются людьми священнику, например брак и другие обязанности: такие обещания означают, что Самому Богу обещают нечто по отношению к Нему. Это похвальное намерение, так обя­зать себя перед Богом; и пока это лучшее для человека. Но если от­крывается ему еще лучшее — и если он действительно сознает и чувствует, что это есть наилучшее,— пусть считается тогда первое исполненным и конченным. Это легко доказать. Ибо надо больше смотреть на плод и внутреннюю правду, чем на внешнее дело. Как говорит Павел: "Буква (то есть внешнее дело) мертвит, а дух (то есть внутренняя жизнь правды) животворит". Ты должен ревностно и тонко угадывать то, что приводит тебя к этому скорее, и прежде всего держаться этого. Возвышенную душу должен ты иметь, не по­никающую к земле; пламенную душу — в которой все же царила бы неомраченная молчащая тишина. Нечего тебе говорить Богу, в чем ты нуждаешься и чего желаешь: Он знает это вперед. "Если же вы молитесь,— говорит Христос Своим ученикам,— не говорите много слов в вашей молитве, как фарисеи, которые думают быть услышан­ными, оттого что много говорят".

Чтобы пребывали мы в этом покое, в этой внутренней тишине и чтобы было изречено в нас вечное Слово и воспринято нами и стали бы мы с Ним одно, да поможет нам Отец и это самое Слово, и общий им Обоим Дух! Аминь.

О гневе души

В том воля Божия, чтоб вы были святы",— говорит святой Павел. ВНо святость наша в том, чтобы мы познавали Бога и самих себя, чтобы мы знали, чем мы были до начала времен, что мы теперь во времени и чем мы будем потом, по скончании времен. Тут начало всей нашей святости. К святости же относится также и то, что мы применяли это познание и только в Боге любили все, что открывает нам святая вера и собственный разум. Все мы обязаны, и прежде всего тот, кто причастен истинной жизни, не хотеть ничего другого и ничего другого не любить, как только то, что любит и чего хочет Бог.