Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении - [24]

Бог не смотрит во время, и поэтому для Него не происходит ничего нового.

В том же смысле говорит Исидор в своей книге о высшей доб­родетели: многие спрашивают, что делал Бог, пока Он не создал не­бо и землю, или откуда явилась у Него новая воля создавать творе­ния? И ответил следующее: никогда у Бога не возникало новой воли, и если создание и не существовало само по себе, как сейчас, то все же оно извечно было в Боге и в Его разуме.

Бог не так создал небо и землю, как мы говорим об этом по че­ловечеству языком преходящего, но все создания извечно высказа­ны в первом слове.

Моисей обратился к Господу: "Господи, если Фараон спросит меня, кто Ты, как должен я отвечать ему?" "Так скажи: "Сущий, Он послал меня", это значит Тот, Кто неизменен в самом Себе, послал меня".

Далее кто-нибудь мог бы спросить: "Обладал ли Иисус Христос также неподвижной отрешенностью, когда говорил: "Моя душа скорбит смертельно"? А Мария, когда Она стояла у креста? И ведь много говорят о Ее жалобе. Как же это все совместимо с неподвиж­ной отрешенностью?"

Вот! Ты должен здесь узнать, что говорят учителя, что в каж­дом человеке два человека. Во-первых, внешний человек, чувствен­ный; этому человеку служат пять чувств, но они получают силу свою от души; во-вторых — внутренний человек, это сокровенное чело­века. Знай, что человек, который любит Бога, употребляет не более душевных сил на внешнего человека, чем того требуют пять чувств: внутренний человек обращается ко внешнему только, поскольку он руководитель и наставник, который не даст им применять свои си­лы по-скотски, как делают это многие люди, живущие ради плот­ской похоти, подобно неразумным скотам; эти люди на самом деле более достойны названия скотов, нежели людей.

Но избыток своих сил душа отдает всецело внутреннему чело­веку; и даже, если ему представляется более высокая и благородная цель, душа стягивает к себе также и те силы, которые отдавала она пяти чувствам, и тогда такой человек восхищен и без сознания, ибо цель его безумный и все же имеющий смысл образ или нечто разум­ное без образа.

Знай же, что Бог ожидает от каждого духовного человека, что­бы он любил Его всеми силами души; поэтому Он говорит: "Возлю­би Господа твоего всем сердцем твоим". Но есть люди, расточающие свои силы всецело на внешнего человека. Это те люди, которые все свои помыслы и стремления обращают на преходящее благо. Они ничего не знают о внутреннем человеке!

Как хороший человек отнимает у внешнего человека силы ду­ши, когда она поглощена высокой задачей, так эти люди похищают у внутреннего человека все силы души и обращают их на внешнего. Знай: внешний человек может быть погружен в деятельность, в то время как внутренний человек остается свободным и неподвиж­ным.

Так же во Христе был внешний и внутренний человек, и в Бо­городице, и все, что они выражали по отношению ко внешним ве­щам, делали они от лица внешнего человека, а внутренний человек пребывал в то время в неподвижной отрешенности. В этом смысле и говорил Христос: "Моя душа скорбит смертельно". Ее внутренний человек был при этом все время в неподвижной отрешенности. Вот тебе сравнение: дверь движется на крюке; дверную створку я срав­ниваю с внешним человеком, а крюк с внутренним. Когда дверь от­крывается и закрывается, движется створка, а крюк остается непод­вижным на своем месте и нисколько не изменяется от движения. Так и здесь.

Теперь я спрашиваю: что составляет цель чистой отрешенно­сти? На это я отвечаю: ни "то", и ни "это" составляет ее цель, она по­коится на чистом "ничто", ибо она покоится на высшем состоянии, в котором Бог совершенно по своей воле может действовать в нас, Бог не может действовать в каждом сердце по своей воле.

Ибо хотя Бог всемогущ, Он все же может действовать лишь там, где находит или Сам создает готовность. "Или создает", это го­ворю я из-за святого Павла, ибо в нем Бог не нашел готовности, Он приготовил его сперва излиянием Своей Благодати.

Бог действует по мере той готовности, которую Он находит. Его действие в человеке иное, чем в камне. Мы находим для этого срав­нение в природе: когда топят печь и сажают в нее овсяное тесто, гречневое, ржаное и пшеничное, то жар в печи один, но действует он не одинаково в каждом тесте,— из одного хлеб выйдет хороший, из другого грубее, из третьего еще грубее. Жар здесь ни при чем, дело в веществе, которое было не одинаково. Так же Бог не одина­ково действует в каждом сердце, но по мере готовности, которую он в нем находит.

В сердце, в котором есть и "то" и "это", может найтись и нечто, что мешает полному действию в нем Бога. Для полной готовности сердце должно покоиться на чистом "ничто", в этом заключено ве­личайшее, что оно может дать. Возьми пример из жизни: если я хо­чу писать на белой доске, как бы ни было хорошо то, что уже напи­сано на ней, это все же спутает меня. Если я хочу хорошо писать, я должен стереть то, что на ней уже написано, и самое лучшее, когда на ней ничего не написано.

И это так, если Богу надлежит совершеннейшим образом пи­сать в моем сердце. Тогда должно быть изгнано из сердца все, что называется "то" или "другое", как это бывает с отрешенным сердцем. Тогда Господь может в совершенстве привести в исполнение Свою высокую волю.