Духовные оды - [9]

Будь во всем Ему открыт,

Крепко на Него надейся,—

В пользу все твою свершит:

Вознесет, как солнце, правду,

И невинность, яко день.

Посвятясь Творцу, мужайся,

Будь в Его законе тверд;

Счастьем злых не ослепляйся,

Гордым не ходи вослед;

Не ходи, не раболепствуй,

Смертных Богом не твори.

Не печалься, не сердися,

Не злословь и злых глупцов;

Паче в доблестях крепися,

Умудряйся средь трудов.

Ты увидишь: зло поникнет,

Добродетель возлетит.

Подожди миг, и не будет

Самый вред тебе во вред;

Будто ветер пепел сдунет,

Так исчезнет злобы след:

Кротость же наследит землю

И сладчайший вкусит мир.

Яры взоры грешник мещет

И над праведником бдит;

Зубом на него скрежещет,

Втай везде его следит.

Но Господь врагу смеется,

Близкий видя рок его.

Меч злодеи извлекают,

Лук натягивают свой:

Низложить они алкают

Правых сердцем и душой;

Но их луки сокрушатся,

Обратится меч им в грудь.

Лучше малое стяжанье,

Нажитое все трудом,

Чем сокровищей собранье,

Скоро скоплено с грехом:

В праведных руках все споро, -

Грешников скудеет длань.

Добрых Бог благословляет:

Твердо ввек наследство их;

В люты глада дни питает

От щедрот Он их своих;

Мытари ж, как овны, жирны;

Но иссохнет весь их тук.

Грешник, взяв, не возвращает;

Праведник всегда дает;

Семена ль кому ссужает,

То земля приносит плод;

На кого ж положит клятву,

Плод тех верно погублен.

Богом человек крепится,

Коль на добром он пути;

Хоть падет, не сокрушится;

Встанет паки, чтоб идти:

Вышняго рука поддержит

Во всех случаях его.

Был я млад — и состарелся:

Добрых в крайности не зрел,

Чтоб в забвеньи род их зрелся,

Чтобы хлеба не имел:

Сами всех они снабжают,

И в довольстве чада их.

Уклонись от злодеяний,

Делай благо — Бог с тобой;

Он судья — и воздаяньи

Держит все Своей рукой:

Семя даже зла погибнет,—

Добродетель расцветет.

Льет всегда благочестивый

Токи мудрости из уст;

Муж человеколюбивый

Изрекает правый суд:

В сердце чистом Бог правитель,

Тверды истины стопы.

Ищет, ищет беззаконный,

Чтоб невинность погубить;

Нет, он мнит, ей обороны,

А не видит,— Бог ей щит:

На суде ль ей быть случится,

Будет правою она.

Потерпи ж еще немного,

Потерпи, храня закон;

Как приидет время строго

И на злобу грянет гром,—

Вознесешься и получишь

Достояние твое.

Видел, видел нечестивых,

Вознесенных яко кедр;

Но по неких днях бурливых

Я их места не обрел;

Вопрошал ходящих мимо,

И никто не отвечал.

Ведай: честность и невинность

Увенчаются венцом;

Злость, нечестье, горделивость

Кончатся своим концом:

Бог помощник людям добрым,

Воздаятель он и злым.

1804

НА БЕЗБОЖНИКОВ

Царствует, вижу, всюду разврат,

К правде сокрыты путь и дорога;

Глупые, злые в сердце их мнят:

«Где добродетель? — верно нет Бога:

Случай все, случай творит!»

Нет, нет, злодеи! есть Бог и зрит

Вашу с высот Он глупость и дерзость;

Видит сквозь самый мрачный зенит

Гнусны деянья, совестей мерзость;

Грозно вам в громе гремит:

«Я ли забвенным вами мог быть,

Всюду блистая в дивных твореньях?

В солнце ль меня не хощете чтить?

Звезд в миллионах, в тварях, в растеньях!

Вам ли меня позабыть?

Все позабыли: зрит ли тех свет,

Хлеб мой вкушая, кто б помнил меня?

Страха боятся, страха где нет;

Тщетной надеждой дух свой маня,

Тленное вечным всяк чтит».

Сгибнут и кости с телом душ тех,

Кои безбожно рабствуют миру.

Дух мой! кумиров презри ты всех:

Звучну приемля царскую лиру,

Бога единого пой!

1804

ГРОМ

В тяжелой колеснице грома

Гроза, на тьме воздушных крыл,

Как страшная гора несома,

Жмет воздух под собой,— и пыль

И понт кипят, летят волнами,

Древа вверьх вержутся корнями,

Ревут брега и воет лес.

Средь тучных туч, раздранных с треском,

В тьме молнии, багряным блеском

Чертят гремящих след колес.

И се, как ночь осення, темна,

Нахмурясь надо мной челом,

Хлябь пламенем расселась черна,

Сверкнул, взревел, ударил гром;

И своды потряслися звездны:

Стократно отгласились бездны,

Гул восшумел, и дождь и град,

Простерся синий дым полетом,

Дуб вспыхнул, холм стал водометом

И капли радугой блестят.

Утихло дуновенье бурно,

Чуть слышан шум и серный смрад;

Пространство воздуха лазурно

И чела в злате гор горят.—

Природе уж не страшны грозы,

Дыхают ароматом розы,

Пернатых раздается хор;

Зефиры легки, насекомы,

Целуют злаков зыбки холмы,

И путник осклабляет взор.

Кто сей, который тучи гонит

По небу, как стада овнов,

И перстом быстры реки водит

Между гористых берегов?

Кто море очертил в пределы,

На шумны, яры волны белы

Незримы наложил бразды?

Чьим манием ветр вземлет крыла.

Стихиев засыпает сила,

Блеск в хаосе возник звезды? —

И в миг единый миллионы

Кто дланию возжег планет?

О Боже! — се Твои законы,

Твой взор миры творит, блюдет.

Как сталью камень сыплет искры,

Так от Твоей струятся митры

В мрак солнцы, средь безмерных мест.

Ты дхнешь: как прах, вновь сферы встанут;

Ты прервешь дух: — как злак, увянут; —

Твои следы суть бездны звезд.

О вы, безбожники! — не чтущи

Всевышней власти над собой,

В развратных мыслях тех живущи,

Что случай все творит слепой;

Что ум лишь ваш есть царь вселенной,

Взгляните в буйности надменной

На сей ревущий страшный мрак,

На те огнем блестящи реки,—

И верьте, дерзки человеки,