Духовное ружье - [9]

— Да. — Ларс показал ему на мутную блестящую поверхность снимка.

И снова Пит уткнул свой нос в тщательно изучаемый объект.

— Я ничего не могу разобрать, — наконец решил он. — И за это КАСН получает деньги! Я сделал бы все гораздо лучше, если бы вошел в Булганинградский научно-исследовательский институт Оборонных Внедрений с поляроидной стационарной камерой.

— Такого места уже не существует, — сказал Ларс. Пит взглянул на него:

— Ты хочешь сказать, что они расформировали свое бюро? Но она все еще за своим столом.

— Теперь бюро под руководством другого, не Виктора Камова. Он исчез. Из-за болезни легких. Теперь это называется… — Ларс повернулся, чтобы посмотреть название в блокноте, записанное со слов касновца. В Нар-Востоке такое происходило постоянно, он не придавал этому значения. — Архивы Мелких Притоцидов Отдела по Производству Зерна. В Булганинграде. Отделение Министерства Безопасных Стандартов Промежуточных Атоновых Инструментов. Прикрытие для небактериологических военных исследовательских центров разного рода. Ну, ты знаешь. — Он столкнулся головой с Питом, пытаясь разобрать почерк Лили Топчевой, словно время могло помочь расшифровать эту неясную надпись.

— О чем ты все время думаешь? — спросил Пит. Ларс пожал плечами:

— Ни о чем. Просто какое-то неудовлетворение свыше. — Он избегал ответа: инженер из Ассоциации Ланфермана был слишком хорошим наблюдателем, слишком умным.

— Нет… Я имею в виду… Но прежде…

Пит уверенно провел своими чувствительными грязными темными пальцами вдоль внутренней поверхности стола Ларса в поисках мониторного устройства. Найдя его сразу же под рукой, он продолжил:

— Ты — пугливый человек. Ты все еще принимаешь снотворное?

— Нет.

— Врешь. Ларс кивнул:

— Вру.

— Плохо спишь?

— Средне.

— Так что, эта лошадиная задница Нитц держит тебя за рога…

— Это не Нитц. Чтоб ответить тебе так же живописно, этот рогатый конь Нитц еще не схватил меня за задницу. Ну, ты доволен, сэр?

Пит сказал:

— Они могут выискивать тебе замену пятьдесят лет. Но так и не найти никого такого, как ты. Я знал Уэйда. С ним было все в порядке, но он был не совсем на том уровне. И нет никого на твоем уровне. И та дамочка из Булганинграда тоже.

— Как мило с твоей стороны… — начал Ларс, но Пит его грубо оборвал.

— Мило. Уу… черт! Хотя это и так.

— Да, — согласился Ларс, — это не так, и не обижай Лилю Топчеву.

Неуклюже пошарив в кармане рубашки, Пит вытащил дешевую аптечного вида сигару. Он зажег ее, выдохнул токсичные дымы, и кабинет растворился в них и наполнился серым туманом. Не обращая ни на что внимания и даже не бранясь, Пит в молчаливой задумчивости шумно вдыхал и выдыхал дым.

У него была эта добродетель-недостаток: любая загадка казалась ему разрешимой, если над ней долго поразмышлять. В любой области. Даже в такой, как человеческая психика. Механизм ее был не сложнее и не проще, чем биологические органы, созданные двумя миллиардами лет эволюции, казалось ему.

Ларс думал, что этот по-детски оптимистический взгляд на вещи — взгляд человека XVIII столетия. Пит Фрейд, золотые руки, инженерный гений, был анахронизмом. У него были взгляды на жизнь как у умного семиклассника.

— У меня есть дети, — сказал Пит, пожевывая свою сигару и тем самым превращая ее из плохой в отвратительную. — И тебе нужна семья.

— Конечно, — согласился Ларс.

— Нет, я серьезно.

— Конечно, ты серьезно. Но это не значит, что ты прав. Я знаю, что меня беспокоит. Смотри.

Ларс дотронулся до закодированных защелок на закрытом выдвижном ящике его стола. В ответ на прикосновение его пальцев ящик сразу же открылся, как касса в магазине. Оттуда он достал свои новые эскизы — именно то, ради чего Пит проехал три тысячи миль. Он передал их ему и почувствовал всепоглощающую вину, которая всегда сопутствовала этому моменту. Его уши горели. Он не мог смотреть в глаза Питу. Вместо этого он стал перекладывать какие-то бумаги на столе, лишь бы отвлечь себя ото всяких мыслей в эту минуту.

Пит безо всякого выражения сказал:

— Вот это отлично. — Он аккуратно подписал инициалами каждый скетч, под официальным номером, проставленном, напечатанном и подписанном каким-то бюрократом из ООН-3 ГБ.

— Ты едешь обратно в Сан-Франциско — и должен сделать на скорую руку поли-какую-то медаль, затем начать делать рабочий прототип…

— Это будут делать мои ребята, — поправил Пит. — А я им только говорю, что делать. Ты думаешь, я буду марать свои руки? Каким-нибудь поли-чем-то?

Ларс сказал:

— Пит, как долго это может продолжаться?

— Всегда, — с готовностью ответил Пит. Сочетание наивного оптимизма и почти невыносимо нерушимой покорности семиклассника.

— Сегодня утром, прежде чем я успел войти в здание, один из этих автономных телерепортеров из «Счастливого Бродяги» буквально загнал меня в угол. Они действительно верят.

— Конечно, они верят. А что ты думал! — Пит театрально взмахнул своей дешевой сигарой. — Разве ты не понимаешь? Даже если бы ты посмотрел прямо, так сказать, в глаза этому телеобъективу и сказал что-нибудь вроде: «Вы думаете, я делаю оружие? Вы думаете, это то, что я приношу из гиперкосмоса? Этого хрупкого царства сверхреальности?»…