Духовное просветление: прескверная штука - [45]

Колокол не сможет перестать звонить.

Я дал вопросу Рэнди повисеть в воздухе несколько мгновений, позволяя всей линии исследования выстроиться в тишине. Все глаза были направлены на меня в ожидании. "Что скажет этот мудрец?" – думали они. Это часть спектакля. Они так много раз видели её в одном о том же исполнении, что должны были думать, что я сейчас буду ходить вокруг да около, что мол, нужно уважать людские верования, что все взгляды имеют право на существование, что мы все в одной лодке. Они ожидают политкорректных отговорок, потому что именно это они слышали всегда. Но в этот раз всё по-другому. Я не отвечаю на вопрос, я подтверждаю подозрение.

– Да.

Я сделал паузу для драматического эффекта.

– Истинной веры не существует. Истинной. Веры. Не. Существует.

Я помолчал немного, позволяя этому отпечататься в их мозгах, чтобы позже они могли найти и подтвердить это сами. Это очень большая концепция, но скоро будет ещё больше.

Танец огня и моросящий весенний дождь были единственным движением. Я говорил достаточно громко лишь для того, чтобы быть услышанным.

– Все веры. Все концепции. Все мысли. Да, все они ложны, все – ерунда. Конечно, так и есть. Не только религии и духовные учения, но и все философии, все идеи, все мнения. Если вы охотитесь за истиной, вы оставляете их все. Всё, что говорит "два, не одно", погибает.

Так я говорил. Это звучит правдиво, потому что это и есть правда. Это прозвучит чистой нотой и срезонирует с их умами, и эти вибрации превратят их системы ложных верований в кучу булыжников. А как же иначе? Ведь я говорю им не то, что я знаю, я показываю им то, что знают они.

Я сделал паузу, чтобы каждый мог сам сделать вычисления, вместо того, чтобы просто смотреть, как учитель делает это на доске. Как ни соблазнительно думать, что я могу пробуждать людей путём потрясения, или пощёчины, или просто глядя им глубоко в глаза и уговаривая, я знаю, что не так-то просто вывести их из этого транса. Такой вид прямого штурма, однако, это моя версия палки дзен.

А теперь, поскольку они всё-таки не до конца понимают,

– Окей, Брендан, – сказал я.

Он, похоже, испугался, что его выделили.

– Какой ответ на твой вопрос?

– Я, ыы, я не знаю. Какой вопрос?

– О смысле жизни. Разве ты не спрашивал меня, в чём смысл жизни?

– Амм, ну да, я просто, ыы, пошутил. Я вообще-то не ждал… амм, ответа или чего-то…

– Почему нет? – я обращался ко всей группе. – Почему не нужно спрашивать, в чём смысл жизни? Чёрт, разве это не должно быть первым вопросом? Почему из всех вопросов этот должен быть шуткой? Мы что, домашний скот? Как мы можем что-либо делать, пока не ответим на самый основной вопрос?

Никто не рвался отвечать, и меньше всех Брендан.

– Итак, Брендан, скажи на милость, в чём смысл жизни?

Он выглядел, как олень, пойманный в свете фар. Он думал о том, о чём сегодня говорилось, и пытался увязать всё вместе.

– Его нет, – сказал он.

– Чего нет?

– Нет смысла. В жизни нет смысла.

Щёлк.

Вот так. Вот куда было всё направлено. Сказать, что не существует истинной веры, значит сказать другими словами чётко и ясно – в жизни нет никакого смысла.

– Спасибо, Брендан. Очень хорошо.

Но если это совершенное утверждение может быть конечной целью данного вечера, оно не является таковой процесса само-реализации. Это только начало – начальная точка исследования. Как я сказал Джулии у лодочного склада, начать нужно с пересмотра того, что ты знаешь наверняка. И чур не выдавать желаемое за действительное и не выгораживать свой страх разными сказками.

– Я не священник, – обращался я к молчаливой группе. – Я не святой и не гуру. У меня нет учения. Я не представляю никакую линию или систему. Я не говорю вам, что чёрная туча это нормально, я говорю, что она бесконечно большая и бесконечно чёрная. Я не говорю вам, что вы можете жить с этой тучей, я говорю, что это реальность, так сражайтесь с ней, и если она убьёт вас, что с того?

Не знаю, как они это восприняли, но для меня это было лучшей частью. Там находится свобода – единственная свобода.

– Тот, кто намеревается пробудиться, не может позволить себе роскошь притвориться, что чёрная туча это нормально. Это не нормально. Она не тёмно-серая. Это реальность – ваша реальность – и если вы хотите стать реальными, именно туда вам следует отправиться.

– Но… – начал Рэнди.

– Никаких но. Может ли быть так, что одна миллионная процента лжи не совсем ложь? В дуальности всё ложно – неистинно – ерунда. Исключений нет. Чёрное и белое, никаких оттенков серого. Истина одна, она недвойственна, она бесконечна, одно без другого. Истина это растворение, это не-я, это единство. О ней ничего нельзя сказать, её нельзя почувствовать, нельзя познать. Вы либо истинны, либо ложны, в оковах эго, в дуальности, во сне.

Тишина. Это хорошо. Полотно разорвалось. Какие бы истории не использовали эти люди, чтобы загородиться от реальности, и в какой бы степени они в них не верили, их структуры сейчас основательно пошатнулись. Истории могут оставаться в живых неделями, месяцами, годами, но их кончина теперь предрешена, и каждый из этих людей получит то, за чем он сюда пришёл – прямое столкновение с реальностью.