Духовная война - [53]

Либо сколь угодно других сценариев. Главное – прекратить дискомфорт, как вынуть батарейку из ревущего датчика дыма, чтобы снова отправиться спать.

А в это время где-то горит пожар.

***

Лиза подслушала наш с Мэгги разговор о духовном диссонансе и присоединилась к разговору.

– Духовный диссонанс появляется у стены эго, воображаемой линии, где кончается «я» и начинается «не-я», – объяснял я им обеим, пытаясь в то же самое время прояснить всё для себя. – Стена эго не имеет независимой реальности. Когда мы прекращаем вкачивать в неё энергию, она начинает растворяться. Вот что такое эго, само-отделённое состояние, и именно на это мы используем свою эмоциональную энергию. Скорлупа эго, в которой мы обитаем, это наше собственное создание, как силовое поле, требующее постоянного источника эмоциональной энергии.

Мэгги зевнула и вернулась к своим делам на кухне. Лиза выглядела смущённой.

– А что насчёт ментальной энергии? – спросила она. – Что насчёт нашего интеллекта?

– Интеллект ниже по рангу, чем эмоция, – сказал я. – Гораздо ниже. Даже наши величайшие мыслители редко заходят дальше оправдывания и рационализации своих убеждений. Вот почему я пытаюсь внушить людям, что реальное мышление это не то, что они думают. Реальное мышление неизменно разрушительно и болезненно. Оно ведёт к уменьшению буферной зоны между этими шершавыми поверхностями, что приводит к сильному трению и изнашиванию. Как когда двигатель работает без масла, это приводит к катастрофической аварии. Обычно мы чувствуем даже самый слабый уровень изнашивания и принимаем необходимые микро-меры, но возможно и скорректировать вручную этот автоматический процесс. Мы можем продумать свой путь до выхода из нашего ложного «я», вместо того, чтобы убеждать себя в его существовании.

– О чём именно вы сейчас говорите? – спросила она.

– Вы перестали вкладывать свою эмоциональную энергию в эту буферную зону, всё начало скрипеть, всё больше и больше нагреваться, обдираться, и в конце концов механизм сломался, и вот вы здесь.

Она была в замешательстве.

– А как я сюда попала? – спросила она.

– Вы перестали тратить свою жизненную энергию на определение себя как отдельного существа и позволили себе быть неопределённой. Теперь вся энергия, которую вы тратили на создание и поддержание своей отделённой эгоистической идентификации, может быть развёрнута по направлению к новым и гораздо более интересным целям. Совершенно иной образ бытия, знания, восприятия. Совершенно иной образ желаний и их исполнения, делания и неделания, взаимодействия со вселенной.

Она раздражённо покачала головой.

– Но это не волшебство? Вы это имеете в виду?

– Или, как я думаю, всё волшебство. Царство сна — это волшебное место и мы являемся его частью. Мы им являемся. Мы не скромные поселенцы или прохожие или незваные гости, кем обычно себя считаем.

– Не знаю, – сказал Лиза, качая головой, – мне кажется, как будто я в каком-то кино, и никак не могу понять, что это за кино – какой-нибудь научно-фантастический фильм или просто обычная драма. Всё, что вы говорите, звучит как будто не из моего мира, я не узнаю эту реальность. Это звучит чудесно, но нереально. Это звучит как выдумка для детей.

– Что приводит нас снова к духовному диссонансу.

– Ох, потому что мои убеждения вступают в конфликт с реальностью. Ну, с конфликтом я согласна.

– Вы, вероятно, никогда не сталкивались с идеей, что мысль формирует реальность, что мысли — это вещи, а вещи всего лишь мысли. Многие умные люди борются, чтобы понять, что есть связь между умом и телом. Ещё труднее постичь связь ума со всем, или пойти ещё дальше и увидеть, что на самом деле с самого начала нет разделения между умом и всем. Если бы вы столкнулись с такого рода мышлением в той жизни, которую вы оставили, вы бы наверно просто посмеялись над доверчивостью некоторых людей и немедленно забыли бы об этом.

Она энергично кивнула, соглашаясь.

– Но теперь всё иначе. В вашей внутренней и внешней ситуации произошли драматические изменения.

– Вы говорите о чудесах, да? Вы это имеете в виду?

– Я имею в виду, что всё – чудо. Мы не невинные свидетели или беспомощные жертвы, мы полноправные члены вселенной, создатели своей реальности в царстве сна. Переход в Человека-Взрослого это наше рождение в эту реальность. Это не просто следующая ступень того, чем мы сейчас являемся, это совершенно иные взаимоотношения с нашим окружением, средой, вселенной – поистине интегрированные, сотворческие взаимоотношения. Мы наносим себе ужасный вред, пытаясь быть позитивными, оптимистичными, радостными по поводу нашей ситуации. То, кем мы являемся сейчас, как мы это понимаем, даже на самый оптимистический взгляд, и рядом не стоит с тем, кем мы являемся не самом деле. Это гораздо круче, чем кто-либо мог себе представить. По сравнению с нашим истинным потенциалом мы всего лишь жалкие маленькие обезьянки, да к тому же ещё противные.

***

Самые преданные религиозные и духовные люди – те, кто переустановил свои координаты и перенаправил свою жизнь для преследования духовного роста или преобразовали самого себя, чтобы соответствовать религиозным идеалам – казалось бы являются наиболее подходящими кандидатами для того духовного перерождения, которое я описываю, но они неизменно являются наиболее эффективно защищёнными от него. Даже самые рьяные духовные искатели редко являются чем-то бóльшим, чем просто любителями или увлекающимися, точно так же посвящающими себя своим духовным практикам и идеалам, как другие посвящают себя коллекционированию моделей поездов или вязанию. Самые искренние искатели практически обречены оставаться в проигрыше – такова реальная динамика духовного поиска. Они не ищут истину или ответы на вопросы – они ищут облегчения духовного диссонанса. Обеспечивать такое облегчение является жизненным соком религиозного и духовного рынка. Это не имеет ничего общего с истиной или пробуждением. Фактически, ровно наоборот. При конечном анализе весь духовный рынок, лишённый всех своих претензий на святость, практически не более чем станция быстрой замены машинного масла, и тогда как может существовать бесчисленное количество разнообразных упаковок, в действительности есть только один продукт.