Духовная связь - [35]

Естественно, мы будем иметь дело со всей системой наблюдения в тюрьме, прежде чем мы уйдем, но сейчас, мы не хотели чтобы охранники увидели то что должно произойти.

Я только зашла в одну из кабинок, как открылась дверь

Лисса осталась на своём месте рядом со столом Норсвуда, чтобы сохранить принуждение.

Мы сказали ему, что я буду кормилицей.

Я не могла увидеть сама, но через зрение Лиссы я видела вошедшую группу: 2 стража и Виктора Дашкова.

То же самое горе она чувствовала, увидев его на суде, и сейчас оно усилилось с новой силой.

Ее сердце бешено отбивало ритм

Ее руки задрожали.

Единственное что успокоило ее тогда в суде, так это то, что было принято решение, о пожизненном заключении Виктора, и осознание того что он больше никогда не причинит ей боль

А теперь мы собирались изменить это.

Лисса вытолкнула страх из своей головы, чтобы сохранить возможность удерживать разум Нортвуда

Стражи Виктора были непреклонны и были готовы действовать, хотя в действительности этого не требовалось.

Болезнь, которая мучила его много лет (и от которой Лиса излечила его на некоторое время) снова возвращалась.

Нехватка движения и свежего воздуха — видимому, также сделали свое дело, как и ограничение заключенных в возможностях получения крови.

Стражи одели на него кандалы, как дополнительную меру предосторожности, и под тяжестью веса он согнулся, едва волоча ноги.

«Там», — сказал Нортвуд, указывая на меня.

«Эта».

Стражи провели Виктора, минуя Лиссу, и он едва ли на секунду взглянул на неё.

Она воспользовалась двойным принуждением: поддержание Нортвуда под своим контролем и, использование быстрой вспышки магии, чтобы оставить себя незамеченной для Виктора, когда он проходил мимо.

Стражи усадили его на стул передо мной и затем отступили, всё ещё держа его в поле своего зрения.

Один из них завел беседу с Нортвудом, отмечая нашу молодость и новизну.

Если мне придётся когда-нибудь вновь это делать, я заставлю Лиссу заколдовать нас, сделав старше.

Сев рядом со мной, Виктор наклонился ко мне и открыл рот

Кормления были в крови у Мороев, всегда одни и те же движения, которые делались почти без раздумий.

Было похоже на то, что он даже не видит меня.

А затем он увидел.

Он застыл, его глаза расширились.

Некоторые особенности отличают королевских Мороев, и светлые, нефритово-зелёные глаза были как у Дашковых, так и у Драгомиров.

Его утомленный, покорный взгляд исчез, и его хитрая резкость, которая столь характерна ему — проницательный интеллект, который я хорошо знала — внезапно вернулись.

Это напомнило мне устрашение, исходящее от некоторых заключенных, мимо которых мы раньше прошли.

Но он был в замешательстве.

Как и с другими людьми, с которыми мы сталкивались, колдовство затуманило его мысли.

Его чувства говорили ему, что я человек. но иллюзия не была идеальной.

Также была возможность того, что Виктор был устойчив к принуждению.

И точно также как у Эдди, Лиссы и у меня был иммунитет к нашему колдовству, так как мы знали наши настоящие личности (особенности), Виктор испытывал тот же эффект.

Его мозг мог утверждать, что я была человеком, но его глаза говорили ему, что я Роза Хазэвэй, даже с моим париком.

И как только это знание утвердилось в нем, человеческая иллюзия исчезла.

Очень медленно, на его лице расплылась заинтригованная улыбка, выставляя на показ его клыки.

«Ого.

Это может стать лучшем обедом, который у меня когда-либо бывал.

Его голос был еле слышен из-за других разговоров.

«Только попробуй меня укусить и это будет твоей последней едой», — сказала я также тихо.

«Но если ты хочешь выйти отсюда и увидеть мир снова, то ты сделаешь то, что я прошу.

Он бросил на меня вопросительный взгляд.

Я глубоко вздохнула, опасаясь того, что должна была затем ему сказать.

«Атакуй меня».

Семь

— Не своими зубами», — поспешно добавила я. — Накинься на меня. Раскачивай свои оковы. Сделай всё, что можешь.

Виктор Дашков был не глупым человеком. Другие могли колебаться или задавать лишние вопросы. Но не он.

Может быть, он и не понимал, что происходит, но почувствовал, что это был проблеск свободы.

Возможно, единственный, который когда-либо еще будет.

Он был тем, кто провел большую часть своей жизни тайно руководя сложными заговорами, так что он был профессионалом в них.

Держа свои руки так высоко как только мог, он бросился на меня, устраивая хорошее шоу в попытке задушить меня цепью между его запястьями.

Когда он это сделал я издала душераздирающий крик.

Через мгновенье Стражи уже были там чтобы остановить безумного заключенного, который ни с того ни с сего напал на бедную девушку.

Но как только они подошли к нему чтобы успокоить, я в прыжке напала на них.

Даже если бы они ожидали что я могу быть опасной, — но они так не считали, — я все равно удивила их так что у них просто не было времени, чтобы среагировать.

Мне практически стало плохо при мысли, как это было нечестно.

Я толкнула первого настолько сильно, что он перестал хвататься за Виктора и отлетел назад, ударившись в стену рядом с Лиссой, в то время как она принуждала Нортвуда оставаться спокойным и не звать никого посреди этого хаоса.

Другой Стража имел чуть больше времени, чтобы среагировать, но он однако медлил отпускать Виктора и разворачиваться ко мне.