Духовидец. Из воспоминаний графа фон О*** - [11]

Шрифт
Интервал

— Судя по внешнему виду, около сорока…

— А сколько же тогда мне?

— Около пятидесяти.

— Совершенно верно. А если вам сказать, что мне не было и семнадцати, когда мой дед рассказывал мне об этом колдуне, с которым он встретился в Фамагусте, когда тому было примерно столько же лет, как сейчас…

— Но это смешно, это невероятно, это преувеличение!

— Ни в малейшей степени! Не будь я в этих цепях, я привел бы вам свидетелей, чей достойный вид не вызвал бы у вас ни малейшего сомнения. Есть много людей, заслуживающих полного доверия, которые помнят, что они одновременно встречали этого человека будучи на разных концах света. Нет клинка, который мог бы пронзить его, нет яда, чтобы отравить его, он не горит в огне, и корабль, на котором он плывет, никогда не утонет. Даже само время над ним не властно: годы не сушат его тело, старость не может тронуть сединой его голову. Никто не видел, как он принимает пищу, никогда не прикасался он к женщине, сон бежит его глаз. И есть только один-единственный час в сутки, над которым он не властен; в этот час его никто не видел, и никаких земных дел он в этот час не совершал…

— Вот как? — сказал принц. — Какой же это час?

— Двенадцать ночи. Как только часы пробьют полночь, он более не принадлежит миру живых. Где бы он ни был — он должен исчезнуть, каким бы делом ни занимался, он должен его прервать. Этот зловещий бой часов вырывает его из объятий дружбы, отрывает даже от алтаря, отозвал бы его даже из смертного боя. Никто не знает, куда он скрывается, что он там делает. Никто не решается спросить его, никто не смеет следовать за ним; когда пробьет этот страшный час, лицо его становится таким мрачным, ужасающим и грозным, что ни у кого не хватает смелости посмотреть ему в глаза или заговорить с ним. Мертвым молчанием сменяется тогда самая оживленная беседа, и все окружающие в почтительном трепете ждут его возвращения, не смея подняться с места или приоткрыть дверь, в которую он вышел.

— Но когда он возвращается, разве в нем не заметна какая-либо необычайная перемена? — спросил один из нас.

— Нет, он только измучен и бледен, как человек, перенесший тяжелую операцию или услышавший страшную весть. Говорят, что видели капли крови на его рубахе, но тут я ничего не берусь утверждать.

— Неужели никто не пытался скрыть от него этот час или так увлечь его, чтобы он пропустил время?

— Рассказывают, что только однажды он пропустил это время. Общество собралось большое, засиделись до поздней ночи, намеренно переставив часы, и пылкая беседа увлекла и его. Но как только наступил роковой час, он вдруг умолк и словно окаменел, все тело его застыло в позе, в какой застала его эта минута, глаза остекленели, пульс остановился, и никакими средствами не удавалось привести его в чувство. Он пребывал в таком состоянии, пока не прошел этот роковой час. Потом он вдруг ожил, открыл глаза и начал разговор с того слова, на котором остановился. Увидев всеобщее потрясение, он понял, что произошло, и с мрачной угрозой в голосе сказал присутствующим, как они должны быть счастливы, что отделались только испугом. Но в тот же вечер он навсегда покинул город, где с ним это случилось. Все убеждены, что в этот час он беседует со своей душой. Некоторые даже склонны думать, что он мертвец, которому разрешено двадцать три часа пребывать среди живых, но в последний час суток душа его вынуждена возвращаться на суд в преисподнюю. Многие считают его знаменитым Аполлонием Тианским, а другие даже апостолом Иоанном, о котором сказано, что он доживет до страшного суда.

— Такой необычайный человек должен непременно вызывать самые невероятные толки, — сказал принц. — Но все, о чем вы сейчас рассказали, основано на слухах и догадках, а вместе с тем его обращение с вами и ваше отношение к нему указывают, как мне кажется, на более близкое знакомство. Может быть, вас связывает с ним какое-нибудь особое дело, в котором и вы были замешаны? Не скрывайте от нас ничего!

Сицилианец окинул нас недоверчивым взглядом и промолчал.

— Если дело касается отношений, которые вы не хотели бы оглашать, — продолжал принц, — то я могу заверить вас от имени обоих моих спутников, что мы будем хранить нерушимое молчание. Расскажите же все откровенно и не таясь.

— Если смею тешить себя надеждой, — проговорил узник после долгого молчания, — что вы не злоупотребите моей откровенностью, я расскажу удивительный случай с этим армянином, которому я сам был свидетелем, после чего у вас не останется никаких сомнений в чудодейственной силе этого человека. Но я прошу разрешения, — добавил он, — скрыть некоторые имена.

— Нельзя ли обойтись без этого условия?

— Нет, сиятельный принц! Тут замешан один знатный род, который у меня есть все основания щадить.

— Рассказывайте же! — попросил принц.

Рассказ сицилианца

— Около пяти лет тому назад, — начал сицилианец, — в Неаполе, где мое искусство имело довольно большой успех, мне довелось свести знакомство с некиим Лоренцо дель Монте, кавалером ордена святого Стефана, молодым богатым дворянином, принадлежавшим к одной из лучших фамилий королевства. Он осыпал меня знаками внимания и как будто весьма уважительно относился к моему тайному искусству. Дворянин этот открыл мне, что его отец — маркиз дель Монте — горячий поклонник каббалы и был бы счастлив приветствовать в своем доме мудреца, — так ему было угодно называть вашего покорного слугу. Старик жил в одном из своих поместий, у моря, милях в шести-семи от Неаполя, где он, почти отрешившись от мира, оплакивал любимого сына, отнятого у него жестокой судьбой. Мой кавалер дал мне понять, что ему и его семье могут понадобиться мои услуги в весьма серьезном деле, чтобы при помощи тайной науки раскрыть то, что они безуспешно пытались узнать всеми обычными способами. И, может быть, он сам когда-нибудь, — многозначительно добавил он, — сможет считать, что я вернул ему покой и дал счастье на земле. Я не посмел расспрашивать его подробнее, и в тот раз он больше не дал мне никаких объяснений. На самом же деле обстоятельства сложились следующим образом.


Еще от автора Ганс Гейнц Эверс
Коварство и любовь

 Кульминацией pаннего твоpчества Шиллеpа является его тpетья пьеса "Коваpство и любовь" (1783), пеpвоначально названная "Луиза Миллеp". Автоp четко обозначил ее жанp - бюpгеpская тpагедия, что по-pусски часто пеpеводят - мещанская тpагедия. Пьеса о тpагической судьбе молодых людей - аpистокpата и пpостой девушки, полюбивших дpуг дpуга, стала, по словам Энгельса, "пеpвой немецкой политической тенденциозной дpамой".


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Кубок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мария Стюарт

Пьеса великого немецкого драматурга Ф.Шиллера на сюжет из истории Англии 16 века написана в 1801 году и вот уже на протяжении двух столетий не сходит со сценических подмостков всего мира, вновь и вновь предлагая авторскую трактовку давних событий. Пьеса "Мария Стюарт" являет собой насыщенное образами огромное пространство для творческой фантазии художника. Ведь в ней нет переложения сухих исторических фактов, но воссоздана динамичная, полнозвучная жизнь со всеми ее превратностями, противоречивостью чувств и поступков.


Дон-Карлос инфант Испанский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кошмары

В издании представлены два авторских сборника малой прозы выдающегося немецкого писателя Ханса Хайнца Эверса (1871–1943). Сборник «Кошмары» впервые представлен на русском языке в полном объеме; некоторые рассказы из книги «Одержимые» переведены заново. Собратья по цеху называли Эверса самым отвратительным типом среди своих знакомых, читатели величали его «немецким Эдгаром По», великий Лавкрафт восторгался его произведениями. Творчество этого автора, обнажающее ужас человеческих взаимоотношений, впитало традиции романтизма, декаданса и экспрессионизма.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Великий Ноктюрн

Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.


Кузен Пассеру

Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.


Последний гость

Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.


Мальпертюи

Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.