Духи рваной земли - [66]

Внутри у меня все перевернулось. Я поспешил в уборную, где расстался и с гусем, и со всем прочим, что успел съесть. Человек с гниющим носом проводил меня к столу. Мой пропитавшийся потом костюм скрипнул, когда я опустился на стул.

– Я не могу позволить, чтобы моя жена работала в таком заведении.

– Вы должны мне две тысячи долларов, которых у вас нет. И вы не в том положении, чтобы позволять или запрещать что-либо. – Грис открыл поврежденный глаз – глубоко в глазнице темнел серый камень. – Миссис Апфилд доставят в мое заведение, где с ней будут обращаться достойным образом, и вернут вам, как только она отработает семейный долг. Если вы поднимете шум или попытаетесь помешать мне, вас убьют, а ваша супруга останется в упомянутом заведении до конца жизни.

Слезы хлынули из моих глаз. Я проглотил бурбон, от которого прежде отказался, и обратился к Грису с просьбой дать мне еще один, последний шанс отыграться.

– С каким залогом?

– Сестра моей жены приехала в город на празд-ники…

Иветта в ужасе повернулась к Долорес.

– Я… я… Не могу поверить… что он… Я… Мне так жаль. Прости…

– Тебе не за что просить прощения.

– Но мой муж…

– Дочитывай треклятое письмо.

– Сестра моей жены приехала в город на праздники. Она остановилась у нас.*

– Всё или ничего? Вы это предлагаете?

Я не смог произнести ни слова и лишь кивнул.

– В случае вашего проигрыша, – уточнил Грис, – обе сестры будут работать на меня, пока не рассчитаются по долгу в четыре тысячи долларов.

Я кивнул.

– Ваша свояченица так же привлекательна, как и жена?

Ко мне наконец вернулся голос.

– Она рыжеволосая, танцовщица.

– Принято, – согласился Грис. – Во что предпочитаете сыграть?

Я знал, что, как игрок, испанец намного сильнее меня, а потому решил выбрать что попроще, и положиться на Него.

– Я предпочитаю просто вытянуть карту.

– Согласен.

Я вытянул девятку треф.

Грис – бубновую даму.

У меня помутилось в глазах.

Уже за дверью я пришел в чувство от пощечины. Чьи-то руки в перчатках прижали меня к шершавой кирпичной стене. Шесть незнакомых мужчин, все в темных пальто, стояли рядом, и за их плечами и бледными ушами со свистом носились по пустынным улицам холодные ветры.

Пятеро призраков держали в руках револьверы и ножи. Шестой, человек с седыми волосами, вынул левую руку из кармана пальто и протянул мне пузырек.

– Здесь снотворное.

Я взял пузырек и спросил, что именно требуется сделать.

– Если они спят, влейте им в рот по капле.

– Будет ли достаточно одного миллиграмма?

– Да. Если они бодрствуют, увеличьте дозу вдвое и растворите ее в том, что они пьют.

Шагая по унылой серой улице,подгоняемый суровыми ветрами и шипением газовых фонарей, я пытался представить, как мог бы вступить в схватку, но эти омерзительные типы были вооруженными убийцами, а я – продавцом эликсиров. Следуя знакомым маршрутом к нашему дому,я преисполнялся презрением к себе.

У «Мясной лавки Дивера», закрытой, как и прочие заведения в столь поздний час, в нос мне ударил сильный, едкий запах, который я вряд ли смогу точно описать. Неожиданно для себя самого я свалился посредине улицы и забился в конвульсиях. Сопровождающие наблюдали за моим припадком со стороны, покуривая сигары, распространявшие запах аниса.

Через какое-то время мне удалось овладеть собой, подняться и продолжить путь к дому на углу Кларкс и Хьюли, где мы жили. Мои мольбы –убрать его и перенести в какое-нибудь безопасное место – остались без ответа.

Я поднялся по знакомой лестницес таким чувством, будто целый год прошел с того времени, как мы с Дэвидом спустились по этим же ступенькам.Двое из шести призраков сопровождали меня.

– Не запирайте дверь, – шепотом сказал один, а другой пригрозил оружием.

Я переступил порог, а эта жуткая парочка осталась в коридоре. Их сообщники внизу наблюдали за передним и задним выходами из здания.

Вы с Долорес спали.

Ты, возможно, помнишь, что сырая зима Сан-Франциско вызвала у твоей сестры заложенность носа, и она по причине забитых пазух спала с открытым ртом, демонстрируя миндалины незаконченному потолку в гостевой комнате.

Прокравшись к Долорес, я капнул снотворное прямо в открытое горло.*

Не видя ничего из-за слез, Иветта отложила письмо, обняла сестру тонкими, как палочки, руками и крепко ее сжала.

– Не могу… не могу больше читать это. Просто не могу.

– Ты должна закончить.

Иветта покачала головой.

– Это ужасно.

Долорес взяла шесть оставшихся листков.

– Если хочешь, могу прочесть вслух.

Иветта вытерла глаза и забрала омерзительное сочинение.

Потом я проскользнул в нашу комнату и увидел, что ты спишь под тем бордовым шерстяным одеялом, которое подарил нам негр из дома твоего отца, и, не в силах смотреть, отвернулся.

На тумбочке с твоей стороны лежали ноты гимнов с пометками на полях, сделанных тобою поздно вечером. Я перевернул их лицом вниз.

Шорох разбудил тебя.

– Сэмюэль…

– Да, мое сокровище? – Я спрятал пузырек в карман.

– Почему тебя так долго не было? – спросила ты.

Я не планировал разговаривать с тобой, и воображение отказывалось импровизировать.

– У Дэвида проблемы. Бедняга вложил все свои сбережения в одно рискованное предприятие, и оно лопнуло, внезапно и безнадежно. Он разорен и в отчаянии.