Духи рваной земли - [44]

Старик вошел в комнату, остановился и, казалось, застыл в ужасе, потом повернулся к Убальдо. Того затрясло от страха.

– Не убивай его пока, – предупредил Длинный.

Плагфорд врубил Убальдо в стену, и мексиканец услышал хруст своего черепа. Старик нажал ладонью на деревянный нос, и проволока, удерживавшая протез на месте, натянула кожу.

– Не надо… нет, – взмолился Убальдо.

Плагфорд потянул вверх. Проволока вырвалась из кожи с мясом и кровью, и темно-красные бусины разлетелись по сторонам. Мексиканец взвыл.

– По заслугам, – сказала Долорес.

Оторвавшийся нос болтался теперь на двух проволочках, закрепленных на коже рядом с гниющим носовым проемом. Убальдо закрыл лицо руками, а старик, отвернувшись от него, прошел в комнату, где лежала его дочь.

– Моя душа пропала, – произнесла слабым, отчаявшимся голосом невидимая во мраке женщина. – Ее забрало насекомое.

– Не тревожься, – сказал старик.

– Оно забрало мою душу, и теперь я не могу двигаться.

Тяжелые шаги отдались эхом. Джон Лоуренс вышел из тьмы, неся закутанный в простыню труп, который, как поняла через считаные секунды Долорес, был ее сестрой и не был трупом.

– Господи, – негромко вскрикнул Брент. Голос за маской прозвучал глухо. – Господи… – Он содрогнулся и еще крепче обнял близняшку.

– Проклятое место. – Долорес отвернулась, чтобы не видеть живой скелет, когда-то бывший Иветтой. – Проклятый мир.

Брент откашлялся и посмотрел на Убальдо.

– Здесь есть еще женщины, которых держат против их воли?

– Нет, – ответил сквозь пальцы мексиканец. – Можете сами смотреть – другие комнаты не заперли.

Долорес пробежала взглядом по коридору – и действительно, большинство дверей были приоткрыты.

– Где тот парень, которого мы послали сюда раньше? – спросил Брент, обращаясь к мексиканцу.

– Ужинает с боссом.

– Тебе придется привести его.

– Si.

Покалеченный побрел по коридору. Джон Лоуренс последовал за ним, неся на руках несчастную дочь.

– Стой. – Длинный повернулся к Убальдо.

Мексиканец остановился.

– Покажи мне свое лицо.

Убальдо опустил левую руку, и его нос снова повис на проволочках, словно кошачья игрушка.

Длинный поднял руку с большим черным револьвером и сунул конец ствола в носовой проем. Сталь уткнулась в сломанный хрящ, и вспыхнувший отблеск факела выпал из глаз мексиканца.

– Не серди нас.

– Я сделаю как скажете. – Произнесенное обещание отдалось гудением в стволе револьвера. – Клянусь. – У него перехватило дыхание.

– Сейчас чихнет, – предупредил Брент.

Стрелок убрал руку.

Мексиканец чихнул, забрызгав пол соплями вперемешку с кровавыми сгустками, застонал и выпрямился. Длинный поймал раскачивающийся протез, выдернул и отшвырнул. Нос ударился о стену и отлетел в темноту.

– Идем.

Зажав дыру ладонью здоровой руки, Убальдо ступил на лестницу. Длинный посмотрел на Брента.

– Жди моего сигнала.

– О’кей.

Стрелок опустил голову и повернул в проем. Он стал подниматься по ступенькам, железная пластина на спине сверкала.

Долорес посмотрела на сестру, бледную, без сил лежащую на руках отца, и у нее перехватило горло.

– Иветта?

Сухая и тонкая, как прутик, рука поднялась и смахнула пряди с глаз.

– Ты все еще прелестно выглядишь.

Долорес знала, что не удержится от слез, а то и вовсе впадет в истерику, если попытается ответить, а потому просто взяла младшую сестру за руку – чувство было такое, будто она прикоснулась к сырой курице – и сжала. Теперь все силы уходили на то, чтобы не заплакать.

– Почему не пришел мой муж? – спросила Иветта. – Почему здесь нет Сэмюэля?

Долорес почувствовала, как напряглась рука Брента. Она посмотрела вверх, на резиновую маску, и увидела, как сузились за стеклом глаза, наполняясь ненавистью.

– Что, никто не знает? – раздраженно, с теми же жалобными нотками, спросила Иветта.

– Поговорим о нем позже, – отрезал отец.

Долорес положила тонкую руку сестры на ее узкую грудь.

– У меня обе руки заняты. Ты как, стрелять сможешь? – спросил Брент.

– Я же четыре года работала у Джаспера.

Хотя «Дворец удачи с канканом» считался почтенным заведением, пьяные джентльмены, проигравшие в кости крупные суммы, время от времени пытались истребовать назад потраченные сбережения, прибегая для этого к методам отвратительным и преступным. В связи с этим все работники проходили, как охарактеризовал это владелец «Дворца», «огневую подготовку».

Из кобуры на бедре брата Долорес достала никелированный револьвер.

– Стреляй в каждого, кто прикасался к тебе, – сказал ей глава семейства. – Или указывай на них мне.

– О да…

Старик потрепал дочь по плечу.

– Не надо никого убивать, – возразила Иветта, – они все слабы.

Совет хормейстерши остался без ответа.

Долорес взглянула на револьвер, повернула барабан, увидела две пустые каморы, вытряхнула использованные гильзы, нашла, пошарив под броней, патронташ, взяла два патрона, вставила в свободные ячейки, проверила и захлопнула барабан.

– Стиви здесь?

– Остался наверху часовым.

Долорес вытащила из патронташа еще шесть патронов и сунула их под чашечку корсета, к левой груди.

– Даже удивительно, что он решился.

– С ним всякое бывает, – ответил Брент, – но вы обе ему дороги.

– Мне нужно лекарство, – потребовала Иветта.