Дух трудолюбия 3 - [26]

   Забрав письмо и извинившись перед этим, думаю весьма уважаемым, преподавателем за занятое попусту его время, я вышел обратно в коридор, долго чертыхаясь про себя. Так мне и надо, дураку. Какого рожна ...в академию-то поперся. С наскоку?! Больше всех надо?! Нет, ну откуда я могу досконально знать историю Гранд-Тартарии? Я и там-то с историей не дружил. А латынь? О требуемом немецком и французском я умолчу, хотя узнав, что я владею на разговорном уровне аглицким и нихон - этот дедуля, хмыкнув в бородку, явно немало удивился. Наверное, поставил мне плюсик. И все равно, для получения заветного матрикула или зачетной книжки студента академии не хватало самого завалященького гимназического аттестата, выданного пускай приютом. Хотя бы удовлетворительного. А у меня его не было-никакого. И не могло быть по понятным причинам.

   А самое главное, почему я в пролете -возрастной ценз. Выгляжу самой белой вороной среди всех остальных соискателей. Еще целый год с небольшим ждать. Так что, будем пытать счастья позже.

   -Ох, ёлки зеленые! -хлопнул себя по лбу, едва сев паромотор к остальным: -Совсем забыл. Так сегодня ж в суд надо прибыть. На четыре вроде бы было назначено.

   Сообщив новый адрес возчику, вскоре мы были у нужного места. Здание Имперской юстиции было пускай и когда-то помпезным, но уже довольно старым и пошарпанным. Большие граненые колонны вместе со статуей женщины с весами и коротким мечом, сделанные из мрамора, со временем потускнели, делая их вид более благородным, но украшали главный вход в здание суда. Павел остался ждать у входа на стоянке для гостей, а мы с Прохором пошли вовнутрь. Предбанник суда был просто забит стоявшими и сидевшими на лавках и креслах людьми знатного сословия, угадывавшегося по дорогому одеянию. Хватало просто зевак и представителей разных газет, что стояли у входа с готовыми к съемкам магографическими аппаратами, служившими прообразом наших фотоаппаратов. Те редакции, что победнее, прислали в суд художников-графиков, скромно возившихся с папками-планшетами, в которых что-то черкали карандашами в руках. Еще бы, такая сенсация. Из висящем на стене вестнике с информацией следовало, что сегодня в имперском суде в частично закрытом режиме уже третий день рассматривалось дело о покушении на Императора и его семью. В части причастности к нему княжеских родов. Сегодня рассматривались детали причастности к этому делу некоторых княжеских родов, в том числе Отяевых и Демидских, чьих членов судили и обвиняли заочно. За случившейся смертью обвиняемых.

   Когда я вместе с Прошкой, протиснувшись сквозь толпу зевак, вспышки и дым сработавших магографов, а также стоящую плотной линией охрану из полицейских, вошел в полупустой коридор у входа в зал суда. О боже. Нет, только не это.

   Ко мне этаким большим пароходом, вероятно из-за богатого платья с кринолином, с раскрытым тканевым веером в руках, плавно подплыла моя "бабуля", Елена Николаевна Отяева. Ее супруг, не видя меня, беседующий с каким-то нагловатым хлыщом в плаще, наверное, их адвокатом, стоял неподалеку. Дама, подхватив меня под руку и косясь на Прохора за мной, принялась тихонько, чтобы не дай не услышали другие, елейно втолковывать:

   -Ах, внучек, дорогой мой! Что ты тут делаешь? - вкрадчиво поглядывая назад на бредущего сзади Прохора: -Избавься от... этого солдафона. Молодые люди твоего круга не ходят с такой вызывающей охраной. Если она так нужна, завсегда можем и наших предоставить. Не чужие чай!

   -Да мадам! Пока все устраивает, а ваши слова приму к сведению.

   -Фи! Сереженька, дорогой, ты, верно, все ещё продолжаешь дуться? Нехорошо.

   -Мадам, сложно так быстро забыть все произошедшее ранее между нами. Сами понимаете. Что было сказано -отлито в граните.

   -Придумал тоже. Ну подумаешь, сказала глупость. Так ведь простить успела. Экий ты обидчивый. А ну прекращай! - женщина легонько щелкнула веером: И прошу, среди своих зови меня Еленой Николаевной. Договорились?

   -Да, мадам.

   -Сережа! -гневно воскликнула бабуля: -Ну как можно? Что я только что говорила?

   -Да, Елена Николаевна, исправляюсь.

   -Так что тебя сюда привело? -вернулась она к своему вопросу.

   -Как что? Вот с неделю назад сказали быть в суде обязательно.

   - Это дело совершенно тебя не касается. Что ты можешь в делах понимать? Или же ...-она, с подозрением оглядев меня, задумалась: -Дай-ка угадать. Тут не обошлось без твоего участия? Говори мне сейчас же! Немедленно! Ну!

   - Елена Николаевна, от вас ничего не скроешь, но я, право слово, не имею понятия, зачем меня сюда вызвали. Честно! Простите, сейчас ничем не могу помочь. Могу лишь догадываться, что это как-то связано с делами Василия Павловича. А он со мной ими не делился. -пытался я уболтать ее.

   Поняв, что от меня большего не добьешься, эта женщина отстала с вопросами. И принялась было настраивать на нужный лад, намекая, что бога ради про семью мне не следует говорить более необходимого. А что необходимо, сообщит их адвокат. Наглый, но чрезвычайно известный в своих кругах, не дешевый защитник, нанятый по случаю ее супругом, их обязательно вытащит из того болота, куда затащил их старшенький своими делами. Женщина ворковала, говорила о чем-то, я её не слушал. Помня досконально разговор в канцелярии, воркование бабули было противно слушать. Приняв для себя, что буду поступать по совести и согласно своим правилам, не сильно полагаясь на их адвоката. Тем более, что в заговоре я участвовал с "нашей" стороны, в один момент пришлось оборвать ее щебетание: