Дух города - [42]

— Продолжайте, — он перелистнул страницу в блокноте готовый снова записывать ее рассказ.

— Ну вот, я и говорю, я же вся в крови была. У меня и нос разбит был, и губа, да и приложилась я во время аварии не слабо. Я их тыкала носом, а они: «Ран на вас нет, все с вами нормально. Идите домой, потом обратитесь за компенсацией». Ну, записали нас, и свалили мы. Нечего нам там было отсвечивать, с чужими лопатниками-то. В итоге, накупили сивухи, и в гаражи. Я пью, а меня не берет почти. Муж выгнал домой, говорит, хули на тебя продукт переводить. А дома уже сидел этот Шато. Весь из себя. О, говорит, здравствуйте, девушка. А сам почти мой ровесник. В общем, говорит, что теперь я стану целителем. И все такое. Наобещал золотые горы. Дал мне воды какой-то, говорит, в залог нашего сотрудничества, ты, говорит, станешь молодой, и у тебя снова впереди будет вся жизнь. Болтун старый. На хрена эта молодость, с такой-то жизнью? Дня через два приперся муж. Увидел меня. А я уже годков десять-двадцать скинула, сиськи опять в норме, талия появилась, — она призывно руками покачала свою грудь, — во, видишь? И муж мой увидел. Два дня с меня не слезал, козел старый. Затер до дыр. На молоденьких его потянуло. Руки трясутся, елозит по мне, елозит. И деньги нашел, что Шато оставил. Друзей позвал, хвастаться мной, нажрались все — и давай меня пользовать. Еле сбегла от этих козлов. Доковыляла до матери. Та уже старая, вообще не соображает ни хрена. Ну, в общем, осталась у нее. Муж неделю бухал. А я вроде пришла в себя. Шато заходил, х. й знает, как нашел. Дал еще денег. Три дня с меня кровь сливал. Обещал миллионы, и хату охрененную. Только, говорит, есть еще один целитель. И если он дойдет куда-то там, то он станет настоящим целителем, а я типа того. Все, отбегаюсь. Вот, наверное, и все.

За рассказом она допила всю бутылку коньяка и, икнув, стукнула ею по столу:

— Еще неси!

Максим вопросительно посмотрел на полковников и развел руками:

— У меня больше нет.

Илья Владимирович встал:

— Ладно, теперь я схожу, — он недовольно качая головой вышел из комнаты.

Оксана тем временем разревелась:

— Дура я, скажите, ведь дура? — всхлипывая, вопрошала она Максима, — вот дал мне бог вторую молодость, а что с ней делать? Ведь все равно сопьюсь. И кровь эта ваша волшебная мне не поможет, — ее нос и щеки мгновенно стали красными.

Максим смотрел на нее — и не мог понять. Как вот ЭТО могло стать Целителем? Как и почему Дух выбрал именно ее?

Вернулся Илья Владимирович, тоже с бутылкой коньяка, поставил ее на стол, скрутил крышку и подвинул Оксане. Та уже прекратила всхлипывать, вытерла лицо протянутой салфеткой и не глядя ни на кого, будто стесняясь — налила себе.

— Что вам еще надо? Я все рассказала. Что со мной будет дальше? — произнесла она отрывисто между глотками из стакана.

— Дальше отвезем тебя на дачу, отмоем, оденем. Поживешь пару дней, протрезвеешь. За городом хранители не смогут тебя достать. Так что придешь в себя, и решим, вместе с тобой, как дальше быть. Но это завтра. Сегодня останешься тут. У нас хорошие гостевые комнаты. Переночуешь спокойно, а завтра с утра на дачу. Только больше никакой выпивки. Все. Сухой закон. Поняла?

— А что мне будет, — с пьяной хитринкой начала она, — если я вам скажу, кто второй целитель? А?

— Откуда ты знаешь? Ты уверена? — Илья Владимирович удивленно встал и подойдя к Оксане навис над ней опираясь руками на стол.

— Конечно, б…ть, уверена, я его три раза ножом пырнула, а этот козел через полчаса — как не бывало. Сука. Он же должен умереть, иначе умру я. Ведь я правильно говорю? — она посмотрела на полковников. Вроде пьяна вдребодан, но еще не все мозги пропила, свою выгоду блюдет. Однако, трезвеет быстро. Сказывается кровь целителя.

— Что ты хочешь? — Перешел от угроз на деловой тон Илья Владимирович.

— Ящик водки. И чтобы он сдох. Понятно? — выкрикнула она. — Я его переживу. Я вас всех, козлов, еще переживу! — и пьяно рассмеялась с вызовом глядя в глаза собравшимся.

— Ящик водки мы тебе организуем, даю слово, а вот насчет второго условия — тут надо посмотреть, насколько ты готова с нами сотрудничать? — услышав эту фразу от Семена Ивановича, Максим удивленно посмотрел на него, но тот, прикрыв глаза, показал, что все нормально, не дергайся, разберемся.

— Хрен с вами, договорились. Вы же меня не наеб. те? Вы же это, полковники, офицеры, ваше слово, господа офицеры… вот… — она замолчала, выжидающе уставившись на Семена Ивановича, звериным чутьем распознав в нем старшего.

— Даю слово офицера, если тебе так этого хочется. Ящик водки, и мы разберемся со вторым целителем, если ты обещаешь полное сотрудничество с нами, — твердо сказал Семен Иванович.

— Я, как домой вернулась, с попойки в гараже, изучила в интернете все о катастрофе. Слышала, что миллион выплатить могут. Вот и искала все, что можно. А там интервью с один молодым пацаном. Ну, типа, вот он был на том самом эскалаторе, вот тут у него ушиб, и тут шишка, и вот тут он ободрался, а я смотрю — ничего и нету. Никаких следов. Вот, думаю, совсем баран, нет, чтобы за деньгами бежать. Хотя, думаю, может, как и меня, его тоже турнули. Типа, ран нет, — и пошел лесом. Теперь вот так деньги выманивает из нашего дорогого правительства. У них-то денег хватает, а с нами делиться никто не спешит. Козлы они, — она грустно замолчала в поисках поддержки в глазах слушателей, не нашла, и продолжила, — ну вот, я его и пробила там по всяким «Одноклассникам», «В контакте», и прочее. — Она не определенно покрутила руками, но в голосе ее чувствовалась гордость за себя. Мол, я умнее вас оказалась!