Дух Физтеха - [21]

"Профессор Янаи, Вы - строгий преподаватель? Часто у Вас студенты получают двойки?".

"О, нет, - с видимым сожалением ответил профессор, - я не ставлю двоек. И студенты злоупотребляют моей добротой. А Вы, - обратился Янаи к моему приятелю, - Вы строго экзаменуете студентов?".

" Да,- с молодой пылкостью и видимой гордостью ответил мой друг, - я стараюсь, чтобы студенты хорошо усвоили мой курс!".

" А что Вы делаете, если студенты отвечают плохо?" "

"Я обычно сбиваю их на пол и топчу ногами", - без тени улыбки ответил наш спутник.

" Я все понимаю. Я был аспирантом в Мюнхене ...", - привычно начал Янаи, и осекся, глядя на добродушное и приветливое лицо собеседника и на его отнюдь не излучающую угрозу уютную и приятно полную фигуру.

И мы трое - 70-летний японский профессор и два русских младших научных сотрудника захохотали так, как редко смеешься вместе даже с близким другом.

Поруганная вера

Немца, как и положено, встречали в Пулково-2 с куском картона, на котором крупными буквами написаны были его имя и фамилия. Немец вышел к встречающим с рюкзаком за плечами, чемоданом в левой руке и книгой - в правой. Пожимая руки, он каждому доверчиво протягивал книгу и проникновенно говорил: " Моя Библия ". Именно так он именовал английское издание книги двух блестящих физтеховских теоретиков, Шкловского и Эфроса " Электронные свойства легированных полупроводников ". "Счастлив познакомиться с людьми, работающими рядом с этими замечательными физиками", - заявил энтузиаст. "Работавшими", - поправил кто-то из встречавших. "Все равно !,- воскликнул прозелит, - эта книга - моя библия. А ваш институт- моя Мекка. У вас в Иоффе работают лучшие теоретики и экспериментаторы мира !". Хотя у встречавших была своя точка зрения на затронутую тему, - возражать никто не стал.

Утром за верующим заехали в гостиницу. На туалетном столике рядом с кроватью лежала книга Шкловского и Эфроса. " Каждый день я читаю эту великую книгу, - ворковал немец, - и каждый день нахожу в ней все новые и новые глубины".

Поехали в институт, выпили кофе, стали талдычить " за науку ". Начали с обсуждения эксперимента, выполненного в Физтехе и в чем то противоречившего результатам, полученным в лаборатории гостя.

Часа через два гость стал с понятным беспокойством поглядывать по сторонам, и наконец спросил прямо, где находится туалет. Нашлись желающие составить компанию, и группа товарищей направилась в конец коридора. Уже на подходе к храму, шагов за пять, немец стал проявлять признаки нервозности. Когда открылась дверь предбанника и глазам паломников предстала привычная картина: сломанный шкаф, пара мешков цемента в углу, несколько списанных приборов, сорванные краны etc., а запах заметно усилился, гость побледнел и попятился. Спутники ничего не замечали, и не прекращая научной дискуссии, начали приготовления к предвкушаемому процессу. Открылось дверь и в само святилище... Немец выбежал вон. Наши, полагая, что свободный человек в свободной стране волен делать все, что ему нравиться, сделали дело и вернулись в комнату, где велась дискуссия.

Продолжения дискуссии, однако, не последовало. Гость сухо заявил, что ни одной экспериментальной работе, выполненной в "Иоффе" он отныне не доверяет. И предложил обсудить некий теоретический вопрос.

Начали обсуждать теорию. Через час, однако же, природа взяла свое, и поклонник "Иоффе", извинившись, вышел. Вернувшись с окаменевшим лицом, немец долго мыл руки ( на счастье, в комнате оказался умывальник ), но когда в чистоте сердца предложили ему полотенце, он, только взглянув на когда-то белое вафельное полотнище, предпочел осушить руки изящными помахиваниями кистей.

"Скажите, пожалуйста, - спросил неожиданно гость, - где именно работали в "Иоффе" гг. Шкловский и Эфрос?" - " Да здесь же, на этом этаже и работали", - простодушно ответили наши. " И, значит, они посещали..." Он умолк, не договорив.

На следующее утро когда за немцем заехали, на столике у изголовья лежала обычная Библия на английском языке.

Отступление: Дух Физтеха

Державин приехал. Он вошел

в сени, и Дельвиг услышал,

как он спросил у швейцара:

"Где, братец, здесь нужник?"

А.С. Пушкин

Незабвенный Филипп Филиппович, второй герой Булгаковского "Собачьего сердца", вещал: " ...Если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха..."

Действительно, начало хорового пения в 1985 году, а в особенности, реформа Гайдара (1992) ознаменовала наступление гениально предсказанной Филиппом Филипповичем разрухи. Дух Физтеха стал приобретать неожиданный оттенок и крепнуть год от года. В соответствии со стержневым тезисом рыночной экономики: " Каждый за себя, один Бог за всех ", - туалеты разделились на "элитные" и "для населения".

"Элитные" располагаются, естественно, в корпусе, где работает дирекция и административные службы. В остальных корпусах - "для населения". Тот, кому при слове "элитные" померещились сады Семирамиды с цветами, туалетной бумагой, дезодорантом и регулярной уборкой, т.е. с атрибутами американского придорожного сортира, разумеется, заблуждается. Голландская, и даже немецкая хозяйка вполне может упасть в обморок уже на подходе к "элитному" заведению. В данном контексте этот термин просто означает что разбитые унитазы время от времени заменяются новыми, и раз в неделю моется пол. Что касается туалетов "для населения", то всякий, кто по камешкам прыгал к унитазу в среднеазиатском привокзальном сортире, знает о них все необходимое.