Дуэлянты - [24]

Когда она произнесла эти слова, вперед вышел высокий, очень красивый молодой человек.

– Прошу прощения, мадам, вы графиня Сара?

– Да, сударь.

– Та самая, что когда-то выручила мадемуазель де Сент-Эрмин из самого затруднительного положения?

– Совершенно верно.

– В таком случае, мадам, вам не нужно ходить далеко, чтобы найти себе защитника. Я – виконт Ролан де Коарасс.

– Сын графа Анри?

– Он самый. А это мой друг Годфруа де Мэн-Арди. С Божьей помощью мы вдвоем, мадам, сумеем заставить злые языки замолчать. Если вы, мадам графиня, примите нашу помощь, это будет для нас большой честью.

– Коарасс, Мэн-Арди, – повторила мадам де Блоссак, – сыновья героев.

– Которые ради вас, мадам, вполне способны и сами стать героями, – ответил Мэн-Арди.

Пожилая дама взяла красавца Ролана под руку, а Годфруа де Мэн-Арди сказал:

– Графиню де Блоссак и ее семью оклеветали самым недостойным образом. Мы берем на себя обязательство добраться до источника этих сплетен, которые сегодня были так гнусно использованы, и заявляем, что виновные в этом будут наказаны.

Эти слова, могущие показаться чрезмерно возвышенными, были встречены негромким шепотом, однако сын гасконского дворянина не стал смущаться из-за такого пустяка. Он отвесил присутствовавшим грациозный поклон и знаком велел двум своим спутникам, безусым юнцам еще моложе его, встать рядом. Затем все они вышли вслед за мадам де Блоссак и Роланом де Коарассом.

Когда за ними закрылась дверь, господа и дамы света переглянулись. Затем спросили у мадам Федье, кем были эти молодые люди – такие храбрые и красивые – в речах которых присутствовала немалая доля властности.

– Это четверо юных американцев, все выходцы из Франции. Сегодня утром они прибыли из Нового Орлеана. Проявите к ним снисхождение. Их манеры отдают Луизианой, но мы займемся их воспитанием. Что до остального, они просто очаровательны.

И глаза всех присутствовавших молодых девушек дружно ответили: да, они действительно очаровательны. А вот среди молодых людей нашлись и такие, кому означенные молодые люди показались дерзкими наглецами. К их числу принадлежали и сыновья мадам Газен.

Пока в салоне мадам Федье все пытались справиться с этим новым приступом волнения, графиня де Блоссак увела четверых новых защитников с собой. При виде юношеского пыла и преданности, которую они тут же посвятили ей, дама мысленно вернулась к былым временам. Ей вспомнились великие события, в которых она принимала участие, а порой даже выступала в роли главной героини, и улыбнулась своему прошлому.

Графиня ввела молодых людей в гостиную, где ее дожидалась мадам де Женуйяк, в нескольких словах поведала дочери о том, что произошло, и обратилась к Ролану:

– А теперь, мой благородный юноша, прошу вас, скажите, кто эти двое ваших спутников с решительными лицами, которых вы взяли с собой и привели ко мне?

– Наши младшие, мадам, это Танкред де Мэн-Арди, а это мой брат Кловис.

– Прошу садиться, господа, – сказала графиня четверым молодым людям, почтительно стоявшим рядом с ней.

– Прежде всего, мадам, – сказал Годфруа де Мэн-Арди, – мы просим у вас прощения, потому как должны без утайки сознаться в одном большом грехе.

– Говорите, дитя мое.

– Ну что же, мадам, первая наша ошибка заключается в том, что по прибытии в Бордо мы не явились к вам с визитом. Граф де Коарасс и мой отец настоятельно рекомендовали нам не предпринимать в городе никаких действий, не узнав предварительно, где находится ваш особняк. Мы им это пообещали.

– Но нарушили данную клятву, – перебила его графиня.

– Увы! Да. Мы приехали сегодня утром. Сразу по прибытии нас пригласили на бал. Для таких дикарей, как мы, это была неслыханная удача, и мы согласились.

– К огромному счастью, господин Годфруа, ведь вы оказались там, чтобы защитить старую должницу вашего батюшки, который по праву носит фамилию Мэн-Арди[8].

– Благодарю вас, мадам, за эти добрые слова. Нам говорили, что в вашем лице мы найдем лучшую из женщин, но я бы еще добавил самую грациозную… и красивую.

– Льстец!!! – с улыбкой ответила графиня. – Но расскажите мне, как поживает граф Анри. Все такой же отважный, каким я его когда-то знала? Что стало с Галаором де Кастераком и господином дю Масом, в 1783 и 1789 году более известным как Аженец?

– Мой отец, мадам, может, и не так бодр и энергичен, как раньше, но это не мешает ему оставаться самым страстным охотником в Луизиане. Единственное, в последнее время он немного прибавил в весе.

– А ваша матушка?

– Матушка, как и прежде, остается святой. У нее такие же седые волосы, как и у вас, мадам, которые ей идут самым восхитительным образом.

– Она была очень красива, друг мой, и вы на нее похожи. Не краснейте от этого комплимента, его вам сделала бабушка. А ваш батюшка, господин де Мэн-Арди?

– Ох! Отец, как и подобает гасконцу, все такой же худосочный. Я никогда не имел удовольствия видеть на его лице усталость, он с тем же рвением обнажает шпагу, что и в 1784 году. Что же касается господ де Кастерака и дю Маса, то ими овладел дух приключений. Приехав в Америку, через два года они, бросив вызов тысяче опасностей, отправились в Канаду и стали торговать там пушниной. И от Квебека до озера Онтарио нет более грозных охотников на выдр, бобров и бизонов, чем эти два неразлучных друга. Сегодня, мадам, они сколотили приличное состояние и живут в свое удовольствие.