Дуэльный кодекс - [19]

— Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, синьор, — еще раз поклонился слегка зарумянившийся Хорстен.

— «Альберго Палаццо»… — задумчиво повторил Хуарес — По-моему, это тот самый отель, в который я посылал субкосмограмму с просьбой оставить для меня номер.

— Большинство инопланетных гостей, посещая Фьоренцу, как правило, останавливаются именно там, синьор Хуарес, — подтвердил Верона.

— Ну, тогда и я с вами, — решил Джерри. — Надеюсь, у них найдутся апартаменты, приличествующие моей персоне.

Майор нахмурился:

— К несчастью, синьор, гостиница переполнена. Видите ли, завтра открывается съезд правящей партии, предшествующий общепланетным псевдовыборам. Ожидается прибытие его высокопревосходительства Первого Синьора, а также членов его кабинета. Это одна из причин, по которым я был направлен встретить вас, синьоры. Третий Синьор лично поручил мне позаботиться о том, чтобы у каждого из вас была хоть какая-то крыша над головой.

— Третий Синьор? — вопросительно посмотрел на майора доктор.

— Правительство Фьоренцы состоит из девяти Синьоров, возглавляемых его высокопревосходительством Первым Синьором, — любезно пояснил Верона.

— Понятно. Могу я узнать, какое министерство возглавляет ваш шеф?

— Антиподрывной деятельности, синьор Хор-стен, — улыбнулся майор.

— Я устала, — раскапризничалась Элен. — Я спать хочу! И Гертруда тоже хочет спать. Я просто ужасно устала! Ненавижу эту помойку!

Майор перевел взгляд на инспектора.

— Досмотр багажа закончен, ваше превосходительство, — бодро отрапортовал тот.

— Очень хорошо, Гросси. Синьорина… синьоры… Сюда, пожалуйста, — засуетился Верона, широким, эмоциональным жестом указывая в сторону дверей.

Элен взяла его за руку и восхищенно сказала:

— Как у тебя здорово получается!

— Что получается, маленькая синьорина? — с улыбкой осведомился польщенный майор.

Они вышли из комнаты досмотра и пошли по коридору.

— Ты руками размахиваешь, прямо как огородное пугало, — доверительно поведала девочка, исподтишка наблюдая, как сползает и осыпается довольная ухмылка с вытягивающейся физиономии его превосходительства.

— Землетрясение — большая редкость в наших краях, — заметил Верона, обращаясь к Хорстену в отчаянной попытке сохранить лицо.

— Должно быть, мы угодили прямо в эпицентр, — кивнул ученый. — Я вижу, что остальная часть здания практически не затронута.

— В любом случае вам ничто не угрожало, синьор. Эта постройка отличается исключительной прочностью. Сомневаюсь, что разрушить ее под силу даже очень мощному землетрясению.

— Уж мне-то об этом можно было не говорить, — пробормотал сквозь зубы Дорн Хорстен.

— Прошу прощения?

— Да-да, очень прочная конструкция, — согласился доктор.

Снаружи их ожидал роскошный лимузин на воздушной подушке.

— Усаживайтесь, прошу вас, — гостеприимно распахнул дверцы Верона. — Не торопитесь, места всем хватит.

Перед тем как нырнуть на переднее сиденье рядом с водителем, Джерри на секунду задержался.

— Послушайте, а вы точно не из турбюро… — начал он.

Майор заметно побледнел, но тут Зорро дернул Родса за рукав.

— Майор Верона — важный правительственный чиновник, Джерри. Он прибыл сюда, чтобы встретить доктора Хорстена. А мы с тобой вообще ни при чем.

Скажи спасибо, что хоть до гостиницы подвезут за компанию.

— Да? — удивился Родс — Потрясающе! Знала бы об этом моя матушка! Странно, что старушка не уведомила о моем приезде кого-нибудь из местных отделений МКП, ВТА или, скажем, ДРР. Она везде состоит в совете директоров, и я, признаться, ожидал скучнейшей церемонии с оркестром и речами по бумажке.

— Я слышал, разумеется, о Межпланетной конфедерации профсоюзов и Всемирной туристической ассоциации, — заметил Дорн Хорстен, — но аббревиатура ДРР мне незнакома.

— Дочери русской революции, — объяснил Джерри. — Одна из моих прапрапрабабушек была родом из Ленинграда. Исключительно консервативная организация. Сборище старых клуш, обожающих размахивать красными флагами и выкрикивать всякие дурацкие лозунги.

— Революция? — насторожился Верона. — Должен предупредить вас, синьор, что на Фьоренце косо смотрят на употребление этого термина.

Хорстен поспешил на выручку:

— Если память мне не изменяет, майор, наш юный друг имел в виду революцию, случившуюся много веков назад. Между прочим, у меня имеется на этот счет любопытная теория. Чем длиннее временной период, отделяющий от тех или иных революционных событий, тем благосклоннее к ним отношение последующих поколений. Приведу пример. Когда Луций Брут и Луций Коллатин свергли власть Тарквиниев, оба они выступали на стороне фанатичной черни. Но минули века, и их имена — имена основателей республики — вновь обрели почет и уважение. А позднейшие правители Рима, вплоть до первых цезарей, почитали за счастье, если могли проследить свою родословную до первых консулов, отразивших Тарквиния Гордого и нанятых им этрусков.

Был в истории и такой период, когда лояльные подданные Британской короны на Североамериканском континенте бежали в Канаду или возвращались в Англию, спасаясь от ярости толп мятежников, разогретых до белого каления ораторами типа Сэма Адамса и Томаса Пейна и возглавляемых авантюристами вроде Джорджа Вашингтона. Бунтовщики, гордо именующие себя Сынами Свободы, разграбили, сожгли и уничтожили почти все имущество приверженцев тори. Но прошло не больше столетия, и потомки мятежников образовали одну из самых консервативных наций на Земле, что отнюдь не мешало им гордиться своим происхождением.