Дуэли. Самые яркие, самые трагические и самые нелепые - [45]

«Говорят, что политическая ссора была токмо предлогом, а дрались они за прекрасные глазки молодой кокетки, жены нашего консула в Гамбурге, госпожи Бахерахт».

В самом деле, Тереза фон Бахерахт была дочерью русского министра-резидента в Гамбурге Генриха Антоновича фон Струве. Она родилась в 1804 году и выросла в Гамбурге, а в 1825 году вышла замуж за секретаря русского консульства Романа Ивановича фон Бахерахта. С тех пор она стала часто бывать в Санкт-Петербурге. Ее звали «Бахерахтша», и она принадлежала к числу общих знакомых М.Ю. Лермонтова и А.И. Тургенева.

На балу у графини де Лаваль Лермонтов ответил Эрнесту де Баранту, что выговоров не принимает, а поведение француза находит смешным и дерзким.

– Если бы я находился в своем отечестве, – возразил де Барант, – то знал бы, как кончить это дело.

– В России, – заметил ему Лермонтов, – следуют правилам чести также строго, как и везде. Не беспокойтесь, русские меньше других позволяют оскорблять себя безнаказанно.

После этого Эрнест де Барант вызвал его на дуэль и они расстались.

18 февраля 1840 года, в полдень, Лермонтов и де Барант встретились на Черной речке, то есть практически в том же самом месте, где в 1837 году имела место дуэль Пушкина с Дантесом. Со стороны Лермонтова секундантом был бывший гусарский поручик Алексей Аркадьевич Столыпин (по прозвищу «Монго»), со стороны де Баранта – французский подданный граф Рауль д’Англес.

Выбор оружия был предоставлен де Баранту, как считавшему себя обиженным, и он выбрал шпаги, привезенные его секундантом. Но в самом начале дуэли у шпаги Лермонтова переломился конец, и де Барант нанес ему легкую рану в грудь, которая заключалась исключительно в поверхностном повреждении кожи. После этого, по предварительному условию, противники взяли пистолеты, привезенные секундантом Лермонтова, – они должны были стрелять вместе по счету.

Эрнест де Барант выстрелил и промахнулся, а Лермонтов, опоздавши с выстрелом, выстрелил уже в воздух. Таким благоприятным исходом окончилась дуэль, и противники тут же помирились.

Позднее (в 1965 году) поэт Николай Рубцов написал в своем стихотворении «Дуэль»:

Напрасно дуло пистолета

Враждебно целилось в него:

Лицо великого поэта

Не выражало ничего!

Уже давно, как в божью милость,

Он молча верил в смертный рок.

И сердце Лермонтова билось,

Как в дни обыденных тревог.

Когда же выстрел грянул мимо,

(Наверно, враг не спал всю ночь!),

Поэт зевнул невозмутимо

И пистолет отбросил прочь…

В тот же день поручик Лермонтов отправился в полк и о дуэли начальству не донес – «единственно потому, как отозвался, что дуэль не имела пагубного последствия». Однако очень скоро разнесшиеся слухи об этой дуэли дошли до сведения полкового командира генерал-майора Плаутина. В тот же день Лермонтов был арестован и предан военному суду за «недонесение о дуэли».

Потом началось расследование, во время которого Лермонтов был арестован. На следствии Лермонтов показал, и секундант это подтвердил, что на дуэли он сделал свой выстрел в сторону. Это обстоятельство могло иметь влияние на меру наказания. Между тем, Эрнест де Барант, услышав об этом объяснении, из которого следовало, что он «не имел на дуэли никакого ущерба по великодушию Лермонтова», выразил свое неудовольствие этими показаниями. По сути, он стал отрицать, что Лермонтов стрелял в воздух. Друзья рассказали Лермонтову о поведении де Баранта, и 22 марта арестованный через графа Александра Владиславовича Браницкого пригласил своего недавнего противника к себе на Арсенальную гауптвахту, где он содержался до решения суда, для объяснений. При встрече он подтвердил де Баранту справедливость своих показаний, но при этом заявил, что если тот этим недоволен, то он предлагает ему другую дуэль по окончании своего ареста, за границей, куда Лермонтов хотел ехать с наступлением весны. Де Барант, довольствуясь объяснением, вызова не принял.

Тем не менее, Лермонтову это тайное свидание было также поставлено в вину при разборе дела (суд дополнительно обвинил Лермонтова в попытке вызвать де Баранта на дуэль вторично). Дело прошло «несколько инстанций различных военных начальств» (полковой и бригадный командир, начальник гвардейской кавалерии, корпусной командир и т. д.), и было принято решение: за сии противозаконные поступки лишить Лермонтова дворянского достоинства и разжаловать в рядовые. Но, «принимая в уважение, во-первых, причины, вынудившие подсудимого принять вызов к дуэли, на которую он вышел не по одному личному неудовольствию с бароном де Барантом, но более из желания поддержать честь русского офицера; во-вторых, то, что дуэль эта не имела никаких вредных последствий; в-третьих, поступок Лермонтова во время дуэли, на которой он, после сделанного де Барантом промаха из пистолета, выстрелил в сторону, в явное доказательство, что он не жаждал крови противника», было признано возможным передать участь подсудимого «на Всемилостивейшее Его Императорского Величества воззрение». В результате 13 апреля 1840 года последовала собственноручная императора Николая I резолюция: «поручика Лермонтова перевесть в Тенгинский пехотной полк тем же чином, а отставного поручика Столыпина и господина Броницкого (так его фамилия написана в документе) освободить от подлежащей ответственности, объявив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным».