Иллюминатор то опускался, то поднимался, вода слегка гудела, обливая иллюминатор и рассыпаясь алмазными брызгами на серебристом лунном свете… Переборки каюты поскрипывали.
Прошла минута.
— Будет ответ, ваше благородие? Лейтенант беспременно требуют.
Сойкин очнулся.
В голове его мелькнула мысль: “Отказаться!..”
Глаза снова читали: “убью, как собаку!”
И Сойкин черкнул на записке: “согласен”, сунул ее в руку вестового, точно хотел скорей избавиться от этого клочка, принесшего смерть, быстро оделся, закрыл на ключ двери и стал торопливым, нервным почерком писать письма. Одно матери, другое той женщине, из-за которой главным образом дал оплеуху. Письма начинались: “я буду убит”… Он был уверен, что живет последний час, и рыдания душили его…
***
Склянки пробили шесть ударов — три часа утра.
Сойкин бросился на колени перед образом, вскочил и с последним ударом колокола вошел в каюту Байдарова.
— Протокол подпишите! — чуть слышно проговорил тот.
В неподвижном тяжелом взгляде Байдарова Сойкин читал смерть. Он отвел глаза и покорно подписал что-то, не читая.
— Выбирайте…
“Узелок — смерть”, — подумал Сойкин и вытащил узелок.
— Вам выбирать место и считать до трех… Одному у двери, другому у иллюминатора.
— У дверей…
С этими словами Байдаров подал два пистолета.
— Берите!
Сойкин взял правый.
— Взведите!
Курок щелкнул.
— На место!
Байдаров говорил повелительно и шепотом. Эта слабо освещенная одной свечой каюта в четыре шага длины казалась клеткой убийства. И сам Байдаров — убийцей…
“За что же меня убивать?” — хотелось сказать Сойкину, и броситься вон, и звать на помощь.
Но вместо этого он стал у двери.
— Наведите пистолет!
Сойкин навел свой пистолет в угол каюты.
Байдаров навел на грудь Сойкина.
— Стреляйте в меня… Я все равно буду в вас стрелять.
Сойкин молчал.
— Считайте!
Вздрагивающим голосом, медленно, оттягивая темп, считал Сойкин:
— Раз… два… три…
Раздались два выстрела.
Сойкин жалобно вскрикнул и медленно склонился, схватывая рукою грудь, и упал в раскрывшиеся двери.
Петр Васильевич выбежал из каюты, подбежал к раненому и поднял его голову на грудь.
— Дуэль… Убит!.. — коснеющим языком проговорил Сойкин, и глаза его потускнели…
Сбежавшиеся офицеры стояли потрясенные.
Старший офицер бережно опустил покойника, поцеловал его в губы и смотрел ему в лицо.
Впервые — в приложении к журналу “Нива”, 1901, № 9, с подзаголовком: “Из далекого прошлого”. Включено в сборник “На “Чайке” и другие морские рассказы”, М., 1902.
