Гумбатов и бармен с пистолетами в руках по указанию девушки, взявшей на себя роль секунданта обеих сторон и одновременно распорядителя дуэли, разошлись в разные концы кафе. Гумбатов оказался возле столика, за которым он с девушкой сидел, и тут вспомнил, что он так и не получил ни кофе и ничего другого за все то время, что они провели тут, от этого ненормального бармена. За одно это его стоит убить, – подумал Гумбатов.
– Сходитесь! – звонко выкрикнула девушка, и почти тут же, догнав ее крик, прозвучал выстрел – Гумбатов не понял, что это грохнуло, что так странно загремело, но это был выстрел, самый обычный прозаический выстрел из старинного – трудно было предположить, что он все-таки сработает – дуэльного пистолета.
Гумбатов, не веря своим глазам, увидел, как из груди его в разные стороны брызнули бурые капли и потекла темная, как патока кровь из раны, не веря своим ощущениям, испытал вдруг резкую, чудовищную боль, не веря реальности происходящего, стал падать от страшного толчка в грудь. Последнее, что он увидел за несколько мгновений до небытия, когда разум все еще метался между реальностью и фантазией, нагромоздившей столько нелепостей за последние два часа – это лицо, точнее: пол лица человека, пристально наблюдавшего за умирающим Гумбатовым с заснеженной улицы через витрину кафе своим единственным глазом, источавшим жадное любопытство и злорадство. Шляпу он несколько демонстративно, как на похоронах держал в руках, несмотря на падавший с хмурого неба обильный снег.
