Дуэль - [34]
Бурьян думает о кентах. Всех ли сгребла в тот день милиция, или кому пофартило смыться?
— Тут вот привет вам пришел. Из камеры. Интересуются здоровьичком, — услышал фартовый. И тот же голос продолжил: — Табачку вам хотели передать. Говорили, что уважаете самосад? Но мы отказали. Рановато, мол, ответили. А уж так просили, говорили, что с семи трав собран. Особый сорт.
Бурьян чуть не подскочил. Узнал. С семи трав… Семеро на воле…
— Его, говорили, на воле лишь крепкие мужики курят, лешачьей породы. Потому отказали, что крепкого вам нельзя…
«Пахан на воле! — понял Бурьян. И надежда на возможность побега вновь закралась в сердце. — Только бы на катушки встать скорее, чтоб из больнички смыться! На волю слиняю! К своим. Уж нынче, хрен в зубы, бухать с блатарями не стану. Чтоб снова волю не пропить».
От услышанного фартовый повеселел.
Уже через неделю он начал вставать. С ног и с рук еще не все гипсовые повязки сняли, но молодость брала свое, одолевала болезнь.
Одно удручало фартового. Несмотря на поправку, его не переводили в общую камеру к кентам. Держали в одиночке. Мрачной и глухой, куда не доносился ни голос, ни крик, ни команды.
«Ну и житуха настала! Будто в охране погоста канаю, как последняя падла! И все меня позабыли. Даже эта Кравцова, словно в жмурах держит. Приморила в клетке. Во, лярва сракатая!» — ругался Бурьян на Ирину, какая не теряла времени зря. И уже допрашивала Филина, содержавшегося, как и Бурьян, в одиночной камере.
— Я не согласен с обвинением. Я не бродяга. И не тунеядец. Это не мое. Понятно?
— А кто же, если не работаете больше года, не имеете постоянного места жительства, стабильного заработка?
— Я вкалывал всякий день! Понятно? И не на халяву. Жратву себе честно добывал. Ни у кого на шее не сидел в иждивенцах, не побирался, не воровал. Сам себя держал. Понятно?
— Как можно кормиться, не работая?
— А я халтурил. Подрабатывал на Мутном глазе, где все мастеровые города по утрам собираются. Их там по надобности горожане разбирают. Около пивбара. Все о том месте знают. В месяц, бывало, зашибал столько, что на работе за год не обломилось бы. На это жил. Что тут паскудного? Кому я помеха? Почему тунеядец? — вперился Филин в лицо следователя ненавидяще.
— Вы жили в тайге. Вас там задержали. И вы хотите убедить меня в том, что и там халтурили по своей специальности, зарабатывая на хлеб насущный мозолями?
— Я в отпуске. Имею право на отдых или нет?
— Ваш отпуск длится уже полтора года, не слишком ли он затянулся?
— Сколько хочу, столько отдыхаю. Я за свои живу. Вот если бы воровал, тогда, поймав на деле, имели бы право на задержание. А теперь — нет его.
— Ошибаетесь. Если бы вы могли доказать свой официальный заработок, обеспечивающий вашу жизнь, тогда другое дело. Но вас взяли вместе с разыскиваемыми уголовниками. Они занимались грабежами. Впрочем, это вам лучше известно.
— В тайге полгорода было. Откуда знаю, кто из них вор? Я — отдыхал! Понятно?
— От чего? — в упор глянула Кравцова.
— От всех и всего. От людей и города, от шума и голосов. От разговоров толпы. Надоело все, — отвернулся Филин.
— Предположим, что говорите правду. Но тогда, как питались? Где брали продукты?
— Их в тайге завались! Грибы, орехи, ягоды. Не лепись, с голоду не сдохнешь.
— А хлеб? Соль, курево?
— Я без хлеба могу годами жить и не вспомню о нем. В тайге я куропаток голыми руками ловил. Жарил и ел их. Сколько хотел. Соль с собой взял. А курево мне не нужно. Завязал. Понятно?
— Вы в тайге находитесь полгода. Это что — все в отдых входит?
— А кто мне запретит? Я не зэк, сколько хочу, столько отдыхаю! — выпалил Филин раздраженно.
— И сколько намеревались отдыхать еще?
— Не знаю. Пока не надоело бы!
— Вы — грамотный человек. На работе считались лучшим специалистом. Равного в городе нет. Это и мне известно. Но знаете, что человек без определенных занятий и наличия заработка — тунеядец. Такие подлежат задержанию и принудительному устройству на работу, если не совершали противоправных действий.
А я что? Я отдыхал! Понятно?
— Вы не работаете полтора года! — повторила следователь.
— Какой мне смысл ишачить на промысле за стольник в месяц? Да я его на халтурах в четыре дня получу! Чего силой принуждать вкалывать именно на работе? Я кто — раб? Вон бабы носки вяжут и на базаре продают. Их тоже сажать надо? Иль старики — картохой, рыбой, луком торгуют?
— Они пенсию имеют. И торгуют тем, что вырастили на своих участках.
— Они — вырастили, я — отремонтировал. Велика ли разница? — кипел Филин.
— Вы когда в последний раз дома были? — спросила следователь.
— Месяц назад.
— А точнее?
— Ну, чуть больше.
— А это чуть — сколько? — уточняла Кравцова.
— Летом ушел. А что? — насторожился человек.
— Вас ждут дома, — ответила Ирина.
— Кто?
— Мать. Ваша мать. Приехала насовсем. Из Долинска. Отец умер. От одиночества хотела у вас поселиться. Не знала, что с женой разошлись. Ждет вас.
— А вы молчите? — глянул с укором.
— Ну, если месяц назад ушли в тайгу, должны были увидеться. Она вас уже какой месяц ждет.
Филин, ерзнув на стуле, с тоской в окно глянул.
— Телеграмму вам посылала о смерти отца. Потом, не дождавшись на похороны, вторую отправила, что выезжает в Оху. Если все суммировать, получается, что дома не были около полугода. Выходит, в тайгу ушли весной. Когда грибочков не было. И куропатки в ваш костер не сыпались. О ягодах тоже вспоминать не приходится. К тому же последний платеж за квартиру вы внесли семь месяцев назад, и ЖЭК, вместе с милицией, уже хотел лишить вас права на нее. Но мать все уплатила. Из пенсии. Хотя не халтурит, не имеет побочного заработка. На похороны мужа поиздержалась. Пришлось ей последнее отдать.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Перед вами уникальная историческая повесть, рассказывающая о жизни очень талантливого ведуна по имени Гамаюн, жившего в тот момент, когда на территорию раздробленной Руси вторглись многочисленные татаро-монгольские Орды, в первой половине XIII века. Реальные исторические персонажи легендарной эпохи (Коловрат; Невский; Бату-хан и прочие). Фольклорная нежить, видимая только «ведающим людям». Реальные и выдуманные битвы, на полях которых побывает ведун. Эта история, полная противоречий, преодоления, драмы и предательств ждёт вас на страницах повести и заставит по-новому взглянуть на привычную историю.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Они - `блатные`.Люди, обитающие по своим `неписаным законам` не только за колючей проволокой, но и в `мирной` жизни.Воры, бандиты, налетчики тоже когда-то `уходят на покой`. Но даже став вполне `респектабельными господами`, они уже попросту не в силах отказаться от правил, испокон веку правящих `фартовым народом`.И тогда уютный, тихий на первый взгляд поселок превращается в действительности в `блатную малину`, где `обожженные зоной` вольно или невольно творят жесткий и в чем-то честный воровской закон...
"Тайга — закон, медведь — хозяин". Таков принцип жизни в глухом поселке, где царит истинно звериный закон — ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ! Здесь в немыслимый клубок сплетены жизни уголовников-ссыльнопоселенцев, "крутых парней", приехавших за шальными заработками, и молоденьких девчонок-геологов, еще не знающих: ЗДЕСЬ, в "волчьей стае", женщин отбивают КОГТЯМИ и ЗУБАМИ, а судьбу человека решает ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ТАЙГА…
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!