Дуэль нервного века - [3]

Рисунок мне не нравился. Но откалывать его я сначала поленился, а дальше привык и перестал замечать. И вдруг мне показалось, что они смотрят друг на друга - портрет и покойник. Затаенный взгляд одного в смятении погрузился в безумные, выскочившие из орбит глаза другого. Будто, прощаясь, подводят итог давнему спору... О чем они говорили, какое соглашение заключили между собой? Да и было ли соглашение?

Только они двое имели право находиться в этой комнате. Я был здесь лишним.

И словно мало было мне унизительного страха, так еще накинулось щемящее чувство бездомности. Никогда больше квартира не станет той уютной раковиной, в которую прячешься по вечерам, чтобы снова стать самим собой. Я вдруг почувствовал, как она дорога мне с этой неудобной мебелью и дурацкой люстрой, которую пришлось купить, потому что ничего приличного в магазинах не было. А тут еще эти люди - следователь, врач, фотограф и еще два-три человека, роль которых я не мог определить. То, что они делали, было знакомо по детективам, только действовали они как-то не по-книжному: медленно, будто нехотя, без четко видимого плана, без смелых гипотез и мгновенных решений. Так, исполняли рутинную каждодневную работу. Фотограф лениво пощелкал затвором из разных точек, а врач, совсем молодой парень в модных "варенках" и с модной бородкой, мельком оглядел труп, встав на колено, обнюхал губы мертвеца и отрешенно застыл на кухне. С лица его не сходила гримаса, обиженная и брезгливая одновременно. И он уныло барабанил пальцами по стеклу, трамта-ра-раму трам-та-ра-рам, как зубилом по нервам.

На меня они вообще не обращали внимания. Спросили, я ли их вызвал и являюсь ли хозяином квартиры, и тут же забыли обо мне. Впрочем, это к лучшему. Я начал постепенно успокаиваться. Исчезла наконец противная дрожь, и я представил, как глупо выгляжу с телефонной трубкой в руке, будто привязанный к столику. Это был уже признак самообладания, и я обрадовался ему, как хорошей примете. Чтобы еще больше самоутвердиться, не спрашивая разрешения, прошел на кухню, сел на табуретку и с наслаждением закурил. Здесь было легче - все знакомо и не видно мертвеца. Лишь бы унылый доктор перестал барабанить.

Следователь тотчас подошел ко мне, словно только и ждал, когда я расстанусь с телефоном. Был он невысок, худощав, лет под пятьдесят и больше всего походил бы на школьного трудягу-учителя, вечно озабоченного, как бы ребятишки лучше усвоили материал, если бы пиджак не сидел на нем как китель.

- Очухались? - доброжелательно спросил он, прикуривая от моей сигареты. Я кивнул, незаметно ущипнув себя за ногу, в которой опять появилась дрожь. - Ну и отлично. Такое зрелище хоть кого... - Он не закончил фразу и, затянувшись, показал глазами на стенку, за которой лежал труп. - Родственник?

- Избави бог, в первый раз вижу. Пришел вот с работы, а он лежит...

- Вот как! - Он был неподдельно заинтересован. Выдвинул из-под стола еще одну табуретку, плотно уселся на нее и сказал: - Прежде всего давайте познакомимся. Майор милиции Семен Николаевич Козлов.

- Корнев Юрий Дмитриевич, работник министерства...

- Так, так. - Он помолчал, неглубоко затягиваясь. На лицо его набежала тень, но уже через секунду оно не выражало ничего, кроме участливого любопытства. Облокотившись локтем на стол, он глядел мимо меня, но я чувствовал, что ни одно мое движение не остается незамеченным. И ощущение опасности не проходило, пронизывая мозг и сердце. - Так как же могло случиться, Юрий Дмитриевич, что незнакомый человек проникает в вашу квартиру, без взлома замков, заметьте, и гибнет от отравления?

Я пожал плечами.

- Надеюсь, вы мне это и объясните. На то вы и милиция.

Это было здорово сказано, и я обрадовался, что с ходу нашел такой великолепный ответ. Значит, со мной все в порядке.

- Так, так, логично. - Он улыбнулся, ничуть не обидевшись. - Тогда прошу проверить личные вещи. Возможно, просто кража со случайным отравлением...

Вот это он зря. Мне даже стало неловко: совсем дурачком меня считает? Но правила игры здесь устанавливаю не я. И я ответил в тон, по-моему, очень натурально:

- Какие у меня ценные вещи! Часы - на руке, фотоаппарат, пара костюмов - кому они нужны? А потом, мне кажется, грабитель не стал бы оставлять на память свой труп.

Майор засмеялся. Видно было, что он понимал и ценил юмор. Я с пиететом отношусь к таким людям, принимающим шутку в любой ситуации, даже если она направлена против них. И мне стало легко и свободно. Обычно с работниками органов невольно чувствуешь себя скованным, даже если ни в чем не виноват. Так уж воспитаны у нас честные люди, особенно если они прошли страшную школу культа личности. Впрочем, за кем не водится мелких грешков, хотя бы в мыслях! Да и работники правоохранения у нас, как правило, суровы и непреклонны, находясь "при исполнении"... А тут - широкое добродушное лицо, сеть ранних морщинок, маленькие голубые глазки под белесыми бровями, быстрый московский говорок... Ни дать, ни взять душа-мужичок, какой имеется в каждом доме, главный активист на жэковских субботниках, с которым все жильцы запанибрата. Наверное, если бы не этот его распроетецкий вид, я не решился бы так лихо ввернуть про труп на память.