Дуэль Лермонтова и Мартынова - [32]
О таковой высочайшей воле уведомляю ваше превосходительство в последствие рапорта Вашего ко мне от 28 ноября 1841 года № 23246 для надлежащего исполнения.
Верно: Аудитор Ефремов.
ВОПРОСЫ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ Н.С. МАРТЫНОВУ
17 ИЮЛЯ 1841 ГОДА И ЕГО ОТВЕТЫ НА НИХ
№ 5
17 июля 1841 года. г. Пятигорск.
Господину отставному майору и кавалеру Мартынову.
Следователей подполковника Унтилова
дворянского заседателя Черепанова
квартального надзирателя Марушевского
исправляющего должность стряпчего Ольшанского
и находящегося при следствии Корпуса жандармов подполковника Кушинникова.
По предписанию пятигорского коменданта и окружного начальника господина полковника и кавалера Ильяшенкова от 16-го сего июля № 1351 производится нами исследование о произшедшей 15-го числа дуэли, на которой Вы убили из пистолета Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова.
Покорнейше просим, ваше высокоблагородие, уведомить нас, на сем же.
Указ об отставке и все документы о Вашей службе, равно и патенты на чины, не оставьте препроводить к нам для приобщения оных к производимому делу,
плац-майор подполковник Унтилов
квартальный кадзиратель Марушевский
исправляющий должность окружного стряпчего Ольшанскй.
Корпуса жандармов подполковник Кушинников.
Мне еще не высланы из полка указ об отставке и прочие документы о моей службе [по прибытии моем на воды] я требовал из полка через посредничество коменданта и окружного начальника господина полковника и кавалера Ильяшенкова, но [до сих пор оные мне не высланы] еще их не получил. Патент же на производство мое в офицеры и грамоту на орден Св. Анны 3-й степени с бантом при сем имею честь препроводить.
Отставной майор Мартынов.
На сей запрос господ следователей имею честь объяснить, как было дело.
Первая редакция ответов Н. С. Мартынова
1. Действительно находились за секундантов у меня: корнет Глебов, а у поручика Лермонтова титулярный советник князь Васильчиков.
2. Условлено было между нами сойтись на место к 6V>2 часам. – Я выехал немного ранее из своей квартиры верхом, – свои беговые дрожки дал Глебову. Он, Васильчиков и Лермонтов догнали меня уже по дороге. – Лермонтов был также верхом. – Кроме секундантов и нас двоих, никого не было на месте дуэли и никто решительно не знал об ней.
3. Мы стрелялись по левой стороне горы на дороге, ведущей в какую-то колонку, вблизи частого кустарника. – Был отмерен барьер в 15 шагов, и от него в каждую сторону еще по десяти. Мы стали по крайним точкам. – Условия дуэли были: 1-е. Каждый имеет право стрелять, когда ему угодно, стоя на месте или подходя к барьеру. – 2-е. Осечки должны были считаться за выстрелы. 3-е. После первого промаха противник имел право вызвать выстрелившего на барьер. – 4-е. Более трех выстрелов с каждой стороны не было допущено по условию. – Я сделал первый выстрел с барьера.
4. Я и Лермонтов ехали верхом на назначенное место. – Васильчиков и Глебов на беговых дрожках. – Проводников у нас не было: лошадей мы сами привязали к кустарникам, а дрожки поставили в высокую траву по правой стороне дороги.
5. Для прислуги у меня находятся: камердинер мой Илья, повар Иван и казачок Ермошка (все трое крепостные).
6. С самого приезда своего в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, чтобы не сказать мне чего-нибудь неприятного. – Остроты, колкости, насмешки на мой счет – одним словом, все, чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести. – Я показывал ему, как мог, что не намерен [служить ему] быть для него мишенью для его ума, но он делал, как будто не замечает. – Во время его болезни, недели три тому назад, я говорил с ним об этом откровенно, просил его перестать […] и продолжал свои шутки [как я принимал его шутки] и хоть он не обещал мне ничего, отшучиваясь и, в свою очередь, предлагая мне смеяться над ним, но действительно перестал на несколько дней. – Потом опять взялся за прежнее. – На вечере у Верзилиных за два дня до дуэли он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явно, желая мне досадить. – Я решился положить этому конец. – При выходе от Верзилиных я удержал его за руку, чтобы он шел рядом со мной, остальные все были уже впереди. – Тут я сказал ему, что я прежде просил его [перестать] прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь я предупреждаю его, что если он еще раз вздумает избирать меня [пищей] предметом для свое[го] [ума], то я заставлю его перестать. – Он не давал мне кончить и [отвечал] повторял несколько раз сряду. – Вместо угроз я лучше советовал бы тебе приступить к делу. – Ты [не] знаешь что я никогда не отказываюсь от дуэлей. – А тон твоей проповеди мне, что [бы] я не говорил ему этим тоном, ему тон моей проповеди не нравится, что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет, и в довершенье сказал мне: «Вместо пустых угроз ты гораздо лучше бы сделал, если бы действовал. – Ты знаешь, что я никогда не отказыва[лся]юсь от дуэли, и теперь я к твоим услугам. – В это время мы подошли к его дому, я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, и возвратился к себе. – Раздеваясь, я сказал человеку, чтобы он попросил ко мне Глебова, когда он придет домой. Через четверть часа вошел ко мне в комнату Глебов. Я объяснил ему, в чем дело, просил его быть моим секундантом, и, по получении от него согласия, сказал ему, чтобы он на другой же день [пораньше] с рассветом отправился [с вызовом] к Лермонтову. – Глебов попробовал было меня уговаривать, но я решительно объявил ему, что он из слов самого же Лермонтова увидит, что, в сущности, не я вызываю, но меня вызывают, и что потому с моей стороны не может быть сделано ни одного шагу к примирению.
