Дуэль - [66]

– Дерьмо, – прошипел Джеффри за секунду до того, как сильная боль пронзила большой палец ноги, зацепившейся за одну из металлических ножек кровати.

Он сжал руку в кулак – и тут сообразил, что держит нечто такое, что не является частью простыни.

Футболка.

– У тебя всё в порядке? – спросила женщина.

– Да, – ответил он Шейне.

Нет, не Шейна.

Шейна была на прошлых выходных.

Джеффри вспомнил ожерелье с именем, написанным прописными буквами. Она сказала, что оно сделано на заказ – подарок отчима по случаю окончания средней школы. Он сделал вид, что это самый обычный разговор двадцатишестилетнего мужчины с девушкой восемнадцати лет в баре в центре города и что он вовсе не коп, к тому же свежеиспеченный детектив, которому следовало бы арестовать ее за употребление спиртных напитков в несовершеннолетнем возрасте, а не заниматься с ней сексом на заднем сиденье ее «Кадиллака».

Точнее, «Кадиллака» ее отчима.

Джеффри на ощупь нашел выключатель в ванной комнате и закрыл дверь, когда загорелась флуоресцентная лампа. Потом посмотрел на себя в зеркало и пришел к выводу, что выглядит так, будто похмелье у него гораздо сильнее, чем он чувствовал на самом деле. Или он начал лучше его переносить – умение, присущее всем ветвям его родового дерева.

Джеффри повернул ручку крана – и она осталась у него в руке. Во все стороны, вниз и вверх полилась вода. Он стоял и смотрел, как она из коричневой постепенно становится желтой, а потом относительно прозрачной, прежде чем плеснуть себе в лицо.

Затем снова бросил взгляд в зеркало.

Футболка промокла насквозь, и влажная «линия Мажино» проходила через боксеры в том месте, где он прислонился к раковине. Его нижнее белье было ярко-оранжевого цвета с разбросанными повсюду бело-голубыми буквами «ОУ».

Обернский университет.

Стюардесса Ребекка была членом спортивной команды поддержки в Джорджии. Он надел эти боксеры в качестве шутки, но получилось, что сам стал жертвой, потому что взял с собой совсем мало одежды на четыре выходных дня и был уверен, что на нем надета единственная пара трусов.

– У тебя тама все в порядке?

Девица произнесла «тама», что не представляло собой ничего страшного, особенно для того, кто родился в Алабаме, но от ее тона у него свело челюсти.

– Собираюсь принять душ, – ответил Джеффри.

И, прежде чем она успела предложить ему составить компанию, забрался за обвислую занавеску и включил воду. Он стоял посреди крошечной ванной комнаты с закрытыми глазами, и похмелье постукивало по его переносице, точно обвиняющий во всех грехах палец. Сколько еще он сможет продолжать в том же духе? Он ведь уже не мальчик; пройдет совсем немного времени, и его юношеские шалости превратятся в серьезные, непоправимые ошибки…

Джеффри открыл глаза.

И склонил голову набок, услышав какой-то звук.

Не в ванной комнате, а в номере. Точнее, не в самом номере, но в коридоре, потому что он мог бы поклясться, что слышал, как щелкнул замок, закрывавший дверь.

Джеффри перекрыл воду в душе, вышел и включил свет. Девушки в кровати не было. А также его бумажника, пейджера и ключей.

Она даже забрала гигиеническую помаду.

– Проклятье.

Со своего места Джеффри прекрасно видел номер и все его углы, однако проверил другую сторону кровати, заглянул под нее, надеясь найти хоть что-нибудь, а главное, свои брюки. Обнаружил правую кроссовку под столом и засунул в нее ногу по дороге к двери.

Которая закрылась у него за спиной.

Джеффри похлопал по карманам в поисках ключей, только вот карманов у него не было.

Где-то неподалеку открылась дверь на ржавых петлях. Он посмотрел в конец коридора, который ответвлялся в две стороны – к лифтам и на лестницу запасного выхода.

Дверь туда закрылась с гулким металлическим звуком.

Джеффри помчался по коридору, прихрамывая на одну ногу, и каждый шаг впечатывал в его похмельную голову новый кусочек истины. Он постепенно осознавал, что на нем мокрые оранжевые боксеры, мокрая белая футболка, один носок, одна кроссовка и полное отсутствие бумажника, пейджера, документов, ключей от машины, даже чертовой гигиенической помады, будь она проклята.

Он завернул за угол, упираясь ногой в кроссовке, рифленая подошва которой вырвала клок из ковра на полу, плечом распахнул дверь пожарного выхода и ухватился за металлические перила лестницы, чтобы съехать по ней, держась за них ладонями.

Четвертый этаж; значит, на уровне второго топочет девушка, которую зовут не Шейна. Джеффри заглянул вниз и увидел сразу две вещи: ее руку на перилах и свои джинсы, болтавшиеся на ней, когда она неслась вниз.

– Стой!

Джеффри пролетел над площадкой, точно мартышка из фильма про Тарзана.

– Стой! – снова заорал он голосом, который должен был так же эффективно сработать с местными ворами, как и в Бирмингеме.

Не-Шейна выскочила на площадку первого этажа, и он увидел, как дверь закрылась в тот момент, когда его нога в носке заскользила по площадке, однако он успел восстановить равновесие, прежде чем покатился вниз по лестнице. Джеффри слетел с последней ступеньки, выскочил в вестибюль, приготовившись и дальше преследовать девушку, куда бы она ни побежала, но дорогу ему преградила группа миссионеров. Точнее, он решил, что они миссионеры, потому что на их голубых футболках было написано: «Спросите меня, как стать миссионером нашего Иисуса».