Рассмотрим подробнее этот случай. Адвокат выдвинул семь доводов нарушения УПК РФ при получении заключения Коршикова, а судья в Постановлении об отказе в этом ходатайстве рассмотрела всего три, да и то — как рассмотрела?
Адвокат пишет о грубом нарушении статьи 283 УПК РФ:
«Во-первых, нарушено требование статьи 283 УПК РФ, которая устанавливает, что и дополнительная экспертиза назначается лишь в случае наличия «…противоречий между заключениями экспертов, которые невозможно преодолеть в судебном заседании путем допроса экспертов».
У нас в деле был всего один эксперт, давший два идентичных — слово в слово — заключения, между которыми нет ни малейшего противоречия.
Эти заключения только зачитаны прокурором, сам гособвинитель никаких противоречий в этих экспертизах не усмотрел и суду о них не доложил, а стороной защиты эти экспертизы еще не исследовались в судебном заседании.
Ранее трижды заявлялись, а судом, по ходатайству прокурора, трижды отклонялись просьбы подсудимого о вызове для допроса эксперта, проводившего эти экспертизы. То есть само обвинение отказалось преодолевать мифические противоречия этих экспертиз законным путем — путем допроса эксперта.
Доказательством того, что в имеющихся экспертизах нет никаких противоречий, и доказательством того, что эта экспертиза назначена для получения совершенно нового доказательства по совершенно новому эпизоду в деле, по которому обвинение моему подзащитному не предъявлялось, является утверждение эксперта Коршикова, который начал текст своего заключения с похвалы нашему гособвинителю: «Настоящая экспертиза корректно названа дополнительной, поскольку вопрос о лингвистической квалификации заглавия статьи в явном виде ранее не рассматривался». Это ложь, поскольку заглавием является строчка из самой статьи Дуброва, оно неотделимо от статьи, и его происхождение следствием выяснено.
Как бы то ни было, но назначение дополнительной экспертизы по данному основанию грубо нарушает требования к дополнительной экспертизе, указанные статьей 283 УПК РФ». То есть, адвокат, казалось бы, яснее ясного пишет о том, что нарушена статья 283.
А вот что отвечает ему судья Пустыгина в Постановлении:
«Довод стороны защиты о том, что дополнительная экспертиза назначается в случае наличия противоречий между заключениями экспертов, которые невозможно преодолеть в судебном заседании путем допроса экспертов прямо противоречит действующему законодательству. В указанном защитником случае на основании ч.2 ст.207 УПК РФ может быть назначена только повторная экспертиза. Суд же правомерно назначил именно дополнительную экспертизу, которая в соответствии с ч.1 ст.207 УПК РФ назначается при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а так же при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела».
Как видите, адвокат указывает на нарушение статьи 283, устанавливающей правила назначения экспертиз в ходе судебного разбирательства, а судья Пустыгина отвечает ему правилами назначения экспертиз в ходе предварительного следствия, адвокат говорит судье про статью 283, а она ему про статью 207. И логично, казалось бы, в таком случае иметь в зале лингвиста, который бы попробовал объяснить судье, что число 283 это совсем другое число, нежели число 207.
А поскольку экспертизы в этом моем деле в основном назначались следствием и использовались зампрокурора Москвы Юдиным для фабрикации этого дела, то логика приводит к выводу, что если человек по слабости умственного развития не способен понять сотню слов из газетного текста и по этой причине не может найти себе работу, требующую определенного уровня умственного развития, то ему остается устроиться на службу в следственное управление ФСБ или заместителем прокурора Москвы.
Но на самом деле умственное развитие здесь не причем. Судья Пустыгина моментально еще до предварительного заседания поняла, что это дело заказное, и попыталась от него избавиться, вернув прокурору и требуя послать его в суд по подсудности. Такую же остроту ума показала и гособвинитель Яковлева, которая тут же подготовила протест в Мосгорсуд, показав в его тексте, что она очень тонко чувствует закон. По репликам судьи Пустыгиной было понятно, что она прекрасно разобралась в этом деле, а гособвинитель Яковлева и сейчас показывает в допросах свидетелей, что она умело и остроумно ищет любую зацепку, чтобы создать в деле хоть какие-то доказательства. Но если дело не в уме судебно-прокурорско-следственных работников, то в чем?
Объяснение, что, дескать, в таких делах экспертиза назначается обязательно, следует отбросить как незаконное, поскольку закон не требует назначать экспертизы в любом случае, а Генпрокуратура в своих Рекомендациях прямо требует обходиться без экспертиз, повторю: «Если идеи публикатора (оратора) выражены прямо, а не завуалированно, содержательный анализ вполне доступен подготовленному следователю или прокурору и не требует специальных познаний». Таким образом объяснение об обязательности экспертиз — это не объяснение, о действительном объяснении я скажу ниже.
