Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини - [4]

— Как поступит армия?

— Ваше величество, армия выполнит свой долг, но лучше не подвергать ее этому испытанию, — отрезвляюще ответил генерал.

Король понимал, о чем думал хитрый генерал. Ему было известно, что тот, ужиная на балконе префектуры Флоренции в тот же день, тепло приветствовал демонстрацию фашистов. Более того, девять вышедших в отставку генералов, не потерявших своего эмоционального влияния на армию, играли ключевую роль в разработке стратегии фашистского марша на Рим.

Девятью днями раньше один из них, генерал Эмилио де Боно, вместе с еще одним организатором марша, Цезарем Марией де Веччи, встретились с женщиной, которую король побаивался, — его матерью, непреклонной голубоглазой королевой Маргеритой. В гостиницу «Парк-отель», где остановились четверо фашистских лидеров для обсуждения вопроса о разделении Италии на двенадцать командных зон, пришло ее приглашение на обед на ее вилле. И королева-мать не стала скрывать своих симпатий. Когда, отобедав, они собрались уезжать, королева сказала:

— Желаю всяческих успехов в вашем предприятии! Я знаю, что ваши планы преследуют единственную цель — безопасность и процветание нашей страны.

С того дня она не переставала указывать сыну, в чем заключался его долг.

— Положение дел, — произнес король задумчиво, разрешив Факте уйти, — заслуживает самого серьезного внимания. Переговорим снова завтра.

Аудиенция продолжалась двадцать минут, но король так и не решил, что ему делать, из-за неясности собственных интересов. Смогут ли фашисты обеспечить безопасность короля и страны или же выиграет монархия, объявив чрезвычайное положение?

Генералу Амброджио Клериси не оставалось ничего другого, как самому пойти выполнять поручение. В 2 часа ночи в субботу 28 октября в длинных коридорах дворца, покрытых серой ковровой дорожкой, стояла мертвая тишина — даже посыльные короля разошлись по домам. Несколько минут тому назад сын короля был разбужен телефонным звонком премьер-министра Луиджи Факты. Ему во что бы то ни стало было необходимо переговорить с шефом Клериси генералом Артуро Читтадини, но тот не отвечал.

Поспешая по пустынным коридорам, Клериси вдруг остановился, заметив полоску света, пробивавшуюся под дверью покоев Читтадини. Войдя в комнату, он увидел старенького генерала, мирно уткнувшегося в какую-то книгу.

Клериси вкратце доложил сложившуюся ситуацию. Поскольку король не назначил другого премьер-министра, Факта, оставаясь у власти, проводил ночное заседание кабинета министров. В течение часа они выслушивали резкую критику генерала Эммануила Пуглизе, требовавшего «письменных распоряжений».

Пуглизе подчеркнул, что около 26 000 фашистов удерживаются на железнодорожных линиях севернее города всего 400 карабинерами.

— Дайте мне право, — яростно говорил он, — и армия восстановит порядок во всей Италии за несколько часов. Фашисты не войдут в Рим!

Нельзя было терять ни минуты: по всей Северной Италии чернорубашечники начали забастовку. В Кремоне, где королевская гвардия открыла по ним огонь, было убито семеро фашистов. Чернорубашечники Ровиго заняли правительственные типографии, намереваясь не допустить объявление чрезвычайного положения в прессе. В Перудже, Флоренции и еще шести городах они удерживали коммунальные учреждения — водопроводные сооружения, почту, телеграф, телефон.

Но Факта и его кабинет ожидали указаний, так как, судя по сообщениям из различных городов, например Сиены, в армейских казармах шла добровольная раздача оружия и боеприпасов фашистам.

Вдруг Клериси прервал свое сообщение, заметив, что телефонная трубка лежала снятой с рычагов. Однако когда он попытался ее поправить, начальник остановил его:

— Оставьте все как есть и сообщите Факте, что меня не нашли.

— Но, извините меня, правильно ли это? Читтадини ответил невозмутимо:

— Это — распоряжение его величества. Он желает, чтобы правительство занималось своим делом — но не возлагало ответственность за свои действия на него.

Король читал телеграмму со всевозраставшим недовольством. За высокими окнами его кабинета было еще темно, дождь продолжал омывать пальмы в дворцовом саду. Часы из золоченой бронзы, стоявшие на камине, показывали восемь часов утра. Прошло шесть часов с тех пор, как Факта пытался связаться с генералом Читтадини.

Телеграмма была получена десять минут назад. Из нее было ясно, как проходило ночное заседание кабинета министров. От имени председателя государственного совета и министра внутренних дел она была адресована всем командирам воинских частей: «№ 288/59: Кабинет министров принял решение о введении во всех провинциях королевства чрезвычайного положения с пополудни сего дня. Декрет об этом будет опубликован немедленно. Примите все меры по поддержанию общественного порядка и обеспечению безопасности граждан и имущества».

— Вы явно проигнорировали конституционное право, — резко сказал король премьеру, — отдав распоряжение военным, не проконсультировавшись со мной.

Пробормотав извинение, Факта подумал о прошедшей ночи, самой длинной и напряженной в его жизни. До трех часов обсуждался проект декларации о введении чрезвычайного положения, который он сейчас представил королю. В течение пяти часов он терпеливо дожидался вызова короля, но такового не последовало. Только настоятельные требования министров заставили его пойти на такой шаг.