Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини - [16]

За этим последовало то, что и должно было случиться. За девять дней до упомянутого митинга в театре «Пополо», когда партийные лидеры решали вопрос о судьбе Муссолини, на улицах города появилась неизвестная до тех пор газета «Иль Пополо д'Италиа». Редакционная статья в ней была прямо направлена против Муссолини, подчеркивая два положения: «У кого есть сталь, у того есть и хлеб» и «Революция — идея, основанная на штыках». Газета была распродана в течение часа.

Муссолини должен был объяснить своим товарищам, почему он столь быстро изменил свою позицию, но его старания были тщетными. К ногам его продолжали дождем сыпаться мелкие монеты. В зале нарастали гвалт, шум, крики и свист.

— Если вы считаете меня недостойным… — слабо прозвучал его голос.

В ответ раздалось многоголосое: «Да». Однако обвиняемый стремился стать судьей, бросив предупреждающе:

— Я буду беспощаден к тем, кто не желает открыто высказать свое мнение в этот трагический час.

Внезапно схватив со стола стакан, он поднял его вверх и сжал с такой силой, что тот лопнул и рассыпался. По щеке Бенито потекла кровь. С неистовством он крикнул:

— Вы ненавидите меня, потому что еще любите! Затем, бледный и дрожа от ярости, он направился в боковой выход. Те, кто находился неподалеку, услышали, как он с зубовным скрежетом произнес:

— Вы еще меня узнаете.

Через шестьдесят дней после начала войны он порвал все связи с социалистами, придя к выводу, что Италия должна принять участие в войне.

С точки зрения профессии это означало для него самоубийство. Положение усугубило и то обстоятельство, что Рашель вместе с дочерью и матерью приехала в Милан. Так что ему пришлось искать квартиру для всей семьи. Но за аренду помещения платить теперь было нечем, не было денег и на пищу и одежду. Придя после митинга в театре домой, он рассказал Рашель об истинном положении дел.

Решение его имело своеобразную логику. Ведь нейтралитет Италии означал бы пассивное наблюдение за развитием событий, что никак не увязывалось с его темпераментом. К тому же для амбициозных политиков война предоставляла обширное поле деятельности. Издатель газеты «Иль Ресто дель Карлино» Филиппо Нальди из Болоньи представлял интересы крупных землевладельцев. И он предложил Муссолини организовать выпуск газеты по вопросам посредничества, согласившись дать ему взаймы первоначальный капитал. Будучи всю свою жизнь безразличным к деньгам, Бенито усмотрел в этом шанс на получение определенной власти и завоевание престижа.

Арендовав несколько мансардных комнат в доме номер 35 по улице Паоло да Каннобио, он начал свой бизнес, имея из мебели только стол, стул и полдюжины оранжевого цвета ящиков. Над дверью красовалась надпись со свойственным ему юмором: «Если вы войдете, то окажете мне честь, если же нет, то сделаете мне любезность».

Через пять дней после исключения его из организации миланских социалистов исполком на своем заседании в Болонье ратифицировал их решение, и Муссолини был исключен из партии.

Вся эта история стоила ему нескольких бессонных ночей.

В марте 1915 года, подняв тираж «Иль Пополо» до ста тысяч экземпляров, он получил новую поддержку. Озабоченные тем, чтобы Италия вступила в войну на стороне союзников, французские правительственные эмиссары выплатили ему субсидию в размере пятнадцати тысяч франков через Чарльза Дюма, секретаря департамента военной пропаганды. Затем последовали регулярные выплаты по десять тысяч франков. Через других французских агентов, одним из которых был Жульен Люшар, сотрудник Миланского французского института, Бенито получил пожертвования в сумме тридцати тысяч лир.

Из человека, которого еще два года назад поддерживали всего несколько сот его сторонников, он превратился в лидера миллионов. По всей Италии создавались группы, требовавшие вмешательства в международные дела и рассматривавшие Муссолини в качестве своего рупора. На улицах городов стали появляться манифестации — студенты, клерки, чернорабочие, призывы которых поддерживались звонкими голосами мальчишек — продавцов газет, разносивших «Иль Пополо д'Италиа» по домам.

— Всякий раз, когда в газете появляется новая статья Муссолини, начинается оживление, — сказал как-то один из владельцев газетных киосков Рашель, державшейся инкогнито.

Девятнадцатилетний студент юридического факультета университета Болоньи Дино Гранди, постоянный читатель «Иль Пополо», написал Муссолини восторженное письмо: «Примите самое глубокое восхищение от рядового молодого человека вашей мужественной работой, заслуживающей полного доверия».

Отвечая не только ему, но и миллионам других, Муссолини написал: «Дорогой друг, мы должны бороться и держать удары, если таковые последуют».

Это не было пустыми словами. Как потом вспоминала Рашель, в те беспокойные месяцы он часто возвращался домой с нахлобученной на лоб шляпой и в порванном пиджаке. 12 апреля, возглавляя провоенную демонстрацию в Риме, он был задержан на восемь часов. Месяцем позже он высказал мысль, чтобы народ «подтолкнул в спину несколько десятков депутатов». Когда 24 мая 1915 года премьер Антонио Саландра объявил войну Австрии, ссылаясь на хорошие результаты переговоров в Лондоне, многие люди посчитали Муссолини чуть ли не провидцем.