Дуб и овен - [41]

– Я помню свое обещание. Я помню пророчество. Я знаю тебя, Гофанон, но не знаю остальных.

– Они все мабдены, кроме Корума и Илбрека, и славные люди, Дева Дуба, они поклоняются дубам. Видишь, всюду растут дубы, ибо тут их святое место. – Гофанон говорил запинаясь, потому что его, как и мабденов, поразило это зрелище. – Илбрек – сын твоего друга, сын Мананнана. Из сидов остались только он и я. А Корум – близкий наш родич из расы вадагов. Фои Миоре вернулись, и мы сражаемся с ними, но мы слабы. Амергин, верховный король мабденов, лежит у твоих ног. Он под властью заклятия. Его душа стала душой овцы, и мы не можем найти его потерянную душу.

– Я найду ее, – улыбнувшись, сказала Дева Дуба, – если она вам необходима.

– Нам это необходимо.

Она посмотрела на Амергина. Встав на колени, приложила ухо к его сердцу и пригляделась к движениям губ.

– Его тело умирает, – произнесла она.

Из всех уст вырвался стон – из всех, кроме Корума, потому что он продолжал прислушиваться к испугавшим его звукам арфы, но ее больше не было слышно.

Дева Дуба подняла серебряного Овна, стоявшего у ног Амергина.

– Было пророчество, – сказала она, – что Овен должен получить душу. Та душа, что обитает в Амергине, начинает покидать его тело, превращаясь в душу Овна. Амергин должен умереть.

– Нет! – выдохнули люди.

– Подождите, – с улыбкой остановила их Дева Дуба.

Она поставила Овна у головы Амергина и запела:

Душа спешит в море укрыться,

Ягненок блеет на ранней луне.

Стой, душа! Тихо, ягненок!

Здесь твой дом!

Снова раздалось блеяние, но на этот раз оно было звонким и сильным, как у новорожденного ягненка. И когда лунный свет упал на серые завитки шерсти барана, он подал голос и стал расти у всех на глазах, а блеяние все крепло, превратившись наконец в низкий мощный звук. Когда баран повернул голову, Корум увидел в его глазах тот же ум, что светился во взгляде черного быка Кринанасса, и понял, что это животное, как и бык, из того стада, которое сиды взяли с собой, явившись в эту плоскость.

Баран увидел Деву Дуба и, подойдя, ткнулся мордой ей в руку.

Снова улыбнувшись, Дева Дуба вскинула голову к небу и запела:

Душа, в пучине скрывшаяся,

Оставь свой мирный покой.

На суше удел свершится.

Здесь твой дом!

И верховный король потянулся, словно во сне, глаза его открылись, на безмятежном лице появилось выражение покоя и мудрости, разгладились морщины, лицо обрело молодость, а неподвижные руки и ноги налились силой. Спокойным звучным голосом с некоторым удивлением он произнес:

– Я – Амергин…

Затем, встав, он откинул капюшон из овечьей шкуры, и густые волосы упали ему на плечи. Он сорвал с себя одеяние и предстал обнаженным и прекрасным, украшенным лишь браслетами из красного золота.

И теперь Корум понял, почему народ скорбел по своему верховному королю, ибо Амергин излучал достоинство и скромность, мудрость и человечность.

– Да, – изумленно сказал он, прикасаясь к груди. – Я – Амергин.

В лунном свете блеснули сотни вскинутых мечей, которыми мабдены приветствовали своего великого друида.

– Слава тебе, Амергин! Слава, Амергин из рода Амергинов!

Многие плакали от радости, обнимались, и даже сиды, Гофанон и Илбрек, вскинули оружие, приветствуя Амергина.

Дева Дуба подняла руку и белым пальцем указала сквозь толпу туда, где стоял Корум, все еще полный страха, не в силах разделить с другими их радость.

– Ты Корум, – сказала Дева Луба. – Ты спас верховного короля, ты нашел Дуб и Овна. Теперь ты защитник мабденов.

– Так меня называют, – тихим измученным голосом ответил Корум.

– Твое величие останется в памяти этого народа, – сказала Женщина Дуба, – но ты узнаешь, как недолговечно будет твое счастье.

– Я это уже понял, – вздохнул Корум.

– Твоя цель благородна, – продолжила Дева Дуба, – и я благодарю тебя за преданность ей. Ты спас верховного короля и дал мне возможность сдержать слово.

– Ты все время спала в золотом дубе? – спросил Корум. – И ждала этого дня?

– Я спала, и я ждала.

– Но какая сила держит тебя в этой плоскости? – задал он вопрос, который мучил его с того мгновения, как появилась Дева Дуба. – Что это за великая сила?

– Это сила моего обещания, – сказала она.

– И больше ничего?

– А зачем нужно что-то еще?

И Дева Дуба отступила к стволу золотого дерева в сопровождении серебряного барана, и свечение дуба стало меркнуть, а затем расплылись и его очертания – и вот исчезли и золотой Дуб, и серебряный Овен, и сама Дева Дуба, и в землях смертных никто никогда больше не видел их.

Глава четвертая Арфа Дагдага

Народ Каэр Малода радостно доставил своего верховного короля Амергина в город-крепость, и, пока они шли сквозь залитый лунным светом лес, многие танцевали, а лица Гофанона и Илбрека, ехавшего верхом на Роскошной Гриве, расплывались в широких улыбках.

Только Корум был мрачен, ибо он услышал от Девы Дуба слова, которые его отнюдь не обрадовали. Он держался позади и последним вошел в королевский зал.

Все были настолько полны радости, что ничего вокруг себя не замечали. Никто не обращал внимания на то, что Корум не улыбается. Принца хлопали по плечам, провозглашали здравицы в честь его, отдавая ему почти такие же почести, как и верховному королю.