Друзья - [17]
— Кияма-кун!
Это произошло на третий день Великой Прополки. До полной и сокрушительной победы над растительностью оставался буквально один шаг. У забора стояли и махали нам рукой две девочки из нашего класса: Томоко Симада и Аяко Сакаи.
— Э-э… — Я поднялся с корточек и посмотрел на девочек, не зная, что сказать. С тех пор как начались летние каникулы, мы их ни разу не видели.
Томоко и Аяко — самые красивые девочки в классе. Среди мальчишек время от времени даже устраивается тайное голосование, чтобы решить, кто же из этих двоих все-таки красивее.
У Томоко смуглая кожа и немного удлиненные глаза. Изящный нос, аккуратный рот с немного выдающейся вперед нижней губой. Томоко обожает спорт. У них дома есть свой собственный теннисный корт. Она говорит, что ее самое любимое занятие — играть с папой в теннис.
Аяко всегда приветливо улыбается. Когда на ее лицо падают солнечные лучи, мягкий пушок на бледно-розовых щеках вспыхивает золотом. Она похожа на фею, родившуюся из персика.
Мне больше нравится Томоко. Ямаште — Аяко. А Кавабэ они обе не нравятся.
Девочки держат в руках ракетки. На голове и у той, и у другой — козырек от солнца, отчего они кажутся взрослее, чем на самом деле. Наверное, собрались к Томоко играть в теннис.
— Кияма-кун! Какие вы молодцы, что дедушке помогаете! — крикнула Томоко.
— А мне мама сказала: «Ты бы тоже пошла со своей подружкой и помогла бы дедушке вместе с ребятами». — Аяко не сводила с меня своих огромных глаз, и хотя Томоко нравилась мне больше, я почувствовал, как заполыхали мои уши.
Только я собрался позвать девочек к нам, как в разговор вступил Кавабэ.
— Извините, дорогуши, но мы уж как-нибудь без вас обойдемся, — сказал он. — Раз сами начали, значит, сами и закончим.
Томоко и Аяко недоверчиво воззрились на Кавабэ, словно прикидывая, можно ли ему доверять, а потом вдруг ойкнули, переглянулись и посмотрели куда-то поверх наших голов. Я обернулся и увидел деда. Он стоял рядом с дверью и держал в руке пластиковый пакет. Мы так увлеклись прополкой, что не заметили, как он вышел из дома. Интересно, давно он уже так стоит?
Девочки тихонько ахали и то и дело на него поглядывали. Будто он не престарелый старикан, а кинозвезда какая-нибудь. А он стоял у двери в серой рубашке с короткими рукавами и в трениках с отвисшими коленками, явно не понимая, что происходит. На вот Томоко и Аяко перестали шушукаться и поприветствовали деда звонким хором:
— Здравствуй-те!
Дед почесал заросший неопрятной щетиной подбородок и, слегка поджав губы, буркнул в ответ:
— Здравствуйте.
Прозвучало совсем не похоже на то «эй вы!», с которым он обычно обращался к нам.
— Нет, вы слышали как он это сказал, а? — Ямашта посмотрел на нас с Кавабэ. — Все-таки хорошо быть девчонкой.
— Может, и хорошо, а может, и не очень.
— Ну, пока, мальчики. Держитесь!
Улыбнувшись нам на прощанье, Томоко и Аяко ушли.
— Смотри-ка, ушли. Хотя он их не отпускал!
— Ага, — поддакнул Ямашта. — А еще говорили, что помогут…
— Они потому ушли, что рожи ваши дурацкие видеть уже не могли больше, — для пущей наглядности Кавабэ высунул язык.
Мы с новыми силами принялись за работу. У нас словно открылось второе дыхание. Мы больше не тратили силы и время на пустую болтовню. Работали сосредоточенно, позабыв обо всем: о маме, о папе, о школе, о летних каникулах, о дополнительных занятиях и о том, что мы ползаем на корточках во дворе у деда. Мы просто методично выдергивали траву, пучок за пучком. Вечером, вернувшись домой, каждый из нас поужинал, принял ванну, сделал уроки на завтра и лег спать. И спал крепко-крепко. Без снов. Без всяких там глупых призраков…
К вечеру следующего дня с прополкой было покончено. На подсохшей земле двора торчали только мы, османтус и столб с натянутой на нем веревкой для сушки белья. Мусора вокруг не было. Травы тоже. На веранде громоздилась гора сухого белья. В последнее время дед затевал стирку чуть ли не каждый день.
— Ну, вот и все! — сказал Ямашта.
— Ага.
— Тут как-то просторнее стало.
— Даже не верится, что это тот же самый двор.
— И правда… — я глубоко вздохнул.
— Вот вам, режьте! — сказал дед, вынося из глубины дома большущий арбуз. На веранде уже были приготовлены доска и ножи для нарезания арбуза. Мы зашли на веранду, сели. Вокруг витал приятный запах свежевыстиранного белья и аромат курившихся благовоний, которыми дед отпугивал мошку и комаров.
Дед постучал по арбузу и сказал:
— Хороший арбуз, зрелый.
Вот интересно, как он понял, что у арбуза внутри? Стучал-то он снаружи…
Как до этого дед по арбузу, Ямашта постучал Кавабэ по голове и хихикнул.
— Ты чего?
— Ау, есть там что-нибудь?
— Ах, ты! — рявкнул Кавабэ и попытался тоже стукнуть Ямашту. Ямашта хохотал, прикрывая голову руками, и кричал: «Раздавишь, раздавишь», потому что Кавабэ навалился на него сверху всем весом.
— Хорош баловаться, — сказал я и тут же получил от Кавабэ по голове.
— Ну все, все. Хватит уже.
— А чего он лезет?!
Ямашта захохотал еще сильнее. Тут уже я не выдержал и треснул его по лбу.
— Ой! Больно же!
— Ну-ка, валите с веранды! — не выдержал дед. — Расшумелись тут.
— Сейчас свалим, только вот арбузика поедим, — сказал Кавабэ, хотя сам запретил нам с дедом разговаривать.
Эта книжка про Америку. В ней рассказывается о маленьком городке Ривермуте и о приключениях Томаса Белли и его друзей – учеников «Храма Грамматики», которые устраивают «Общество Ривермутских Сороконожек» и придумывают разные штуки. «Воспоминания американского школьника» переведены на русский язык много лет назад. Книжку Олдрича любили и много читали наши бабушки и дедушки. Теперь эта книжка выходит снова, и, несомненно, ее с удовольствием прочтут взрослые и дети.
Все люди одинаково видят мир или не все?Вот хотя бы Катя и Эдик. В одном классе учатся, за одной партой сидят, а видят все по разному. Даже зимняя черемуха, что стоит у школьного крыльца, Кате кажется хрустальной, а Эдик уверяет, что на ней просто ледышки: стукнул палкой - и нет их.Бывает и так, что человек смотрит на вещи сначала одними глазами, а потом совсем другими.Чего бы, казалось, интересного можно найти на огороде? Картошка да капуста. Вовка из рассказа «Дед-непосед и его внучата» так и рассуждал.
Если ты талантлива и амбициозна, следуй за своей мечтой, борись за нее. Ведь звездами не рождаются — в детстве будущие звезды, как и героиня этой книги Хлоя, учатся в школе, участвуют в новогодних спектаклях, спорят с родителями и не дружат с математикой. А потом судьба неожиданно дарит им шанс…
Черная кошка Акулина была слишком плодовита, так что дачный поселок под Шатурой был с излишком насыщен ее потомством. Хозяева решили расправиться с котятами. Но у кого поднимется на такое дело рука?..Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Реальность, окружающая нас, становится все более «цифровой», и все чаще основной целью в жизни становится овладение информацией. И кажется, что лозунг «Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!» уже вполне возможен и сейчас. Но что будет с нашим миром через несколько десятков лет?2035 год. Жизнь Роба, 25-летнего литературного агента, сотрудника корпорации «Ультрасеть», предсказуема и безопасна. Искать вместе с напарником немногочисленных читателей, уговаривать их продать потрепанный томик, сдать томик для сканирования — получить соответствующее количество денег на свой счет.
Лето всегда пахнет луговыми цветами, любовью и счастьем. Безмятежность июльских дней — это застывшее время, когда секундная стрелка трепетно останавливается, оглядывается по сторонам и понимает, что спешить ей совершенно точно некуда.Сбежав из пыльного и душного Стокгольма и окунувшись с головой в хуторскую жизнь, Адам и Мари-Лу подарили это лето друг другу, утонув в воспоминаниях, спорах, смехе. Их связывает череда летних каникул, прогулки по красивейшему лугу, окрещенному «бронзовым веком», и наивное детское «я хочу, чтобы мы всегда были вместе».
«Никто не спит» известной шведкой писательницы Катарины Киери — роман о самом тяжёлом, о немом горе потери. Элиасу шестнадцать, он замкнут, закомплексован и зациклен лишь на одном: три года назад его жизнь изменилась навсегда, мама ушла из дома и не вернулась. Годы идут, а жизнь так и делится на строгие «до» и «после». Он написал маме 120 писем, и пока никакое «после» для него просто не складывается. Вежливое молчание с отцом, отсутствие друзей в школе… Хобби и досуг тоже остались в той жизни. Три года — настоящая пропасть, и в одиночку ее не перешагнуть.
Мальвине — тринадцать лет, и она, как все ее сверстницы, ходит в школу, любит болтать с лучшей подружкой Лиззи, занимается музыкой, воюет с мальчишками на вилле, катается на велосипеде, влюбляется, ссорится со старшей сестрой, навещает дедушку, словно Красная Шапочка…Но что-то не так. У Мальвины есть темная тайна — то, в чем стыдно признаться, но очень тяжело держать в себе. Однажды она пытается рассказать правду родным, но ее не хотят услышать и понять. Даже брат, который раньше всегда ее поддерживал…Пронзительный, светлый, остроумный, поэтичный роман немецкой писательницы Беате Терезы Ханики — ее первая книга для подростков, но именно за него Беате получила несколько премий, и в том числе была номинирована на Немецкую детскую литературную премию.Перевод данной книги был поддержан грантом Немецкого культурного центра им.