Друзья познаются в беде - [31]

14

На следующий день наконец-то выпал снег. Самый настоящий, тот, что ложится и больше уже не сходит до самой весны. Света наблюдала, как снежинки порхают в воздухе невесомыми бабочками. Шел последний урок, скоро Света увидится с Mapком. Эти встречи стали необходимы ей как воздух, как снежинки за окном, как то, без чего человеку трудно жить.

«Неужели я все же влюбилась в Марка?» – задумалась Света. Она вспомнила тот единственный поцелуй в лифте и сразу призналась себе, что влюблена. Если ее от одних воспоминаний лихорадит, какие могут быть сомнения?…

В этот момент ей на колени упала записка. «Задержись после уроков. Ю. В.»

Света посмотрела на Юльку, та кивнула, подтверждая, что записка от нее. Света кивнула в ответ.

Когда они остались одни в туалете, Юлька, помявшись, сказала:

– Я тут случайно разговор между Зверевой и Говердовской подслушала.

– Прямо тут? – пошутила Света.

– Зря смеешься. Именно тут. Я в кабинке была, а они у зеркала трепались, думали, в туалете никого нет. В общем, знаешь, кто о тебе слухи нехорошие распускает?

– Кто? – Света думала, что услышит одну из трех фамилий.

– Ровенская.

– Что за бред? – вымолвила Света с трудом.

– Ничего не бред, – резко возразила Юлька. – Ты думаешь, чего она на Звереву в раздевалке набросилась? Тебя защищала? Как бы не так. Это потому, что Людочка чуть не проболталась о ней. Они как раз это здесь обсуждали.

– Юль, но зачем ей понадобилось гадости обо мне говорить, мы же с ней были подругами.

– А ты пораскинь мозгами. Ты же умная. Ей так легче было тебя при себе держать. Карманная подружка, – пояснила Васильева. – Большинство ведь стороной тебя обходили вовсе не потому, что ты не нашего поля ягодка, а потому, что ты наушничала директрисе. Ну в смысле как бы наушничала, – поправилась Юлька. – Снежана хитрая, здесь капнет, там намекнет, а в результате она ни при чем, а ты в дураках. – Юлька взяла Свету за руку. – Но знаешь, мы решили, мы теперь тебя в обиду не дадим. А этим троим устроим обструкцию! Узнают, почем фунт лиха!

… Света подошла к метро с опозданием. У нее внутри все кипело.

– Слушай, у нас мало времени! – набросился на нее Марк.

– Это ты точно заметил, – отозвалась Света, разыскивая глазами такси. – Мне нужно за город, в Успенское.

– Зачем?

– Нужно! – уперлась Света.

– Опять в киноцентр не попадем, – вздохнул Марк.

– А ты билеты взял?

– А-а, проехали. Еще успеем сто раз этот фильм посмотреть.

– Нет, ну все-таки, – растерялась Света и вдруг осмелела до дерзости: – Тебе полагается компенсация. – Она прижалась к его губам.

Хотела на миг, но получилось дольше. Нужно было раньше сообразить, что Марк своего не упустит.

– Приятно, когда твои старания оценены по достоинству. – Марк хотел еще что-то сказать в этом же духе, но, заметив ее серьезный взгляд, воздержался: – Так что у тебя за дела в этом Успенском? – напомнил он.

– Снежану надо навестить. Спросить кое о чем.

– Тогда в путь.

– Но тебе со мной вовсе не обязательно ехать. Мы можем встретиться вечером, попозже.

– Это не подлежит обсуждению. – Марк уже останавливал такси.

Полтора часа пути, последние тридцать минут по прекрасному гладкому асфальту, и вот они возле усадьбы Ровенских.

– Фьють! – присвистнул Марк. – Я много чего повидал, катаясь с родителями по Европе, но такого архитектурного излишества…

– Погоди, вот окажемся внутри… – пообещала Света, поежившись от холода.

За городом зима ощущалась сильнее. От морозца даже побелели деревья. А может быть, это натянутые нервы вызывали озноб.

После коротких переговоров по рации к ним подошел знакомый охранник.

– Света, ты можешь пройти, а твоему другу придется здесь погулять.

– Какие строгости, – взвился Марк.

– Утихни, парень. Я тут птица подневольная, так что не лезь в бутылку.

– Марк, посиди в такси, я быстро, – попросила Света.

Марк передернул плечами, но спорить не стал.

Света прошла по аллейке, припорошенной снегом. Дверь ей открыла новая горничная. Прислуга в этом доме не задерживалась, мало кому удавалось выдержать капризный характер Елены Николаевны и ее язвительный язык.

– Проходите, – предложила пожилая женщина. – Снежана сейчас выйдет.

– Уже. – Ровенская стояла на верху лестницы растрепанная, в домашнем шелковом халате выше колен и босиком. – Можете идти, вы мне больше не нужны, – распорядилась она и сделала несколько шагов вниз по ворсистому зеленому ковру: – Что, за долгом приехала?

– Приехала посмотреть тебе в глаза и спросить: как ты могла так со мной поступить? Мы ведь были подругами, – четко произнесла Света.

Жила еще крошечная надежда, что Снежана начнет удивляться, может быть, возмущаться, наконец, оправдываться или делать вид, что не понимает, о чем речь.

– Откуда ты узнала? – спросила она, побледнев. Света прикрыла глаза: предательство всегда оборачивается болью. – Кто тебе сказал? – настаивала Снежана.

– А разве тебе не известно, что шила в мешке не утаишь? – горько усмехнувшись, ответила Света.

– Я не хотела, Свет, честное слово. Я сама оказалась невинной жертвой.

– Ты оказалась невинной жертвой? – переспросила Света.

– Да! Я случайно ему сболтнула, что у тебя есть эта статуэтка.

– Что? – В Светиной голове звено за звеном восстановилась прерванная цепочка событий. Здесь было не до школьных обид, все куда как серьезнее. – Кому сболтнула?