Друзья, любовники, шоколад - [32]

– Чем могу быть полезен? – улыбаясь, спросил он Изабеллу.

– Мне нужны номера «Ивнинг ньюс» за октябрь прошлого года, – сказала она.

Уточнив, о каких числах идет речь, он радостно сообщил, что ей повезло. Более ранние номера доступны только в виде микрофильмов, а нужные ей сброшюрованы, и он сейчас принесет соответствующую папку. Изабелла поблагодарила и выбрала себе место возле окна. Отсюда, ожидая, пока принесут газеты, можно было смотреть на Грассмаркет, на людей, прогуливающихся вдоль витрин. В дни ее молодости эта площадь считалась подозрительным местом: в подъездах торговали по дешевке скверным вином, какие-то бедолаги толклись у дверей ночлежки. И во что превратился «Касл трейдз», который спасал бездомных, предоставляя им койку на ночь и тарелку супа? Теперь это бойкий отель для туристов, а прежние клиенты рассеялись по белу свету, исчезли, умерли. Рядом с обновленной ночлежкой сверкающее здание банка и магазин, торгующий всякими безделушками. Власть денег выталкивает людей из города, так было всегда. И все же, как ни меняется его облик, прежние городские типы и ныне здесь, их можно узнать. Иначе одеты, уже не так нищи, но с теми же жесткими, словно высеченными из гранита лицами, что всегда мелькали на эдинбургских улицах.

Библиотекарь принес большую синюю папку с переплетенными номерами газеты.

– Это двухмесячная подшивка, и в ней октябрьские номера.

Поблагодарив, Изабелла открыла папку. В глаза ударили заголовки передней полосы «Эдинбург ивнинг ньюс» за первое октября. ПОЖАР В НОЧНОМ КЛУБЕ – броско оповещал один из них, и тут же была картинка: пожарные направляют струю из брандспойта на рухнувший кусок крыши. Никто не пострадал, прочитала она, так как, к счастью, возгорание произошло уже после закрытия клуба. Подозрительно, шевельнулось в голове Изабеллы. Поджоги баров и ночных клубов – весьма распространенный способ решить проблему падающей выручки. Бывает, что поджигателей арестовывают. Но обычно, несмотря на отчаянные усилия тех, кто должен покрывать убытки, ничего доказать не удается. Страховые компании выплачивают страховку, а на месте сгоревшего заведения появляется новое.

Перевернув страницу, она ознакомилась со следующей историей. Учитель обвинен в том, что непристойно заигрывал со своей ученицей. Отстраненный от должности, он будет, как формулировала газета, подвергнут строгому допросу. «Мы не должны допускать повторения таких случаев», – заявил чиновник из Министерства образования. А кто знает, что там действительно произошло? – подумала Изабелла. По совести говоря, допрос надо произвести, чтобы выяснить, а было ли что-нибудь вообще. Но вот глядите: официальный вердикт вынесен до предъявления доказательств. А разве трудно предположить, что поднабравшаяся уличной премудрости плутовка старшеклассница возвела напраслину на нелюбимого преподавателя, чтобы сломать или испортить ему жизнь?

Тут же была фотография подозреваемого педагога – озабоченно глядящего в объектив мужчины под сорок. У него симпатичное лицо, отнюдь не физиономия извращенца, заключила Изабелла. Неужели перед нами еще одна жертва охоты на ведьм, современной ее разновидности? Да разве многое изменилось? Идет ли речь о колдовстве или о сексуальных домогательствах, методы все те же: врага огульно обвиняют, приписывая ему все мыслимые грехи. И та же буря страстей, что сопровождала охоту на ведьм, обрушивается на современную жертву. Но все-таки… А вдруг девочка говорила правду?

Она вздохнула. Наш мир несовершенен, и справедливости, сколько ни бейся, не добьешься. Однако в библиотеку она пришла не для знакомства с отчетами о загадочных происшествиях и размышлений над ними. Ей нужны сведения о событиях одной-единственной недели, той, когда Иан получил свой трансплантат. Это была середина октября, и, значит, смотреть надо с середины первой половины подшивки. Сунув руку между страницами, Изабелла перебросила налево толстую пачку газетных листов. Десятое октября – слишком рано. Она уже хотела пролистнуть дальше, но взгляд нечаянно упал на заголовок «Смерть учителя». Речь шла о том человеке, которого отстранили от должности в связи с начавшимся следствием по делу о сексуальных домогательствах. Тело нашли на Пентландских холмах, сразу за городской чертой. Рядом была обнаружена предсмертная записка, так что полиция не усмотрела в обстоятельствах дела ничего подозрительного. У покойного остались жена и двое детей.

Изабелла прочла эту заметку с тяжелым сердцем. Цитировалось мнение одного из друзей самоубийцы: учитель был не виновен, но его затравили. Полиция подтверждала, что некой школьнице, чье имя по закону не может быть предано гласности, предъявлено обвинение в попытке помешать отправлению правосудия. Последняя формула означала дачу ложных показаний.

Сделав над собой огромное усилие, Изабелла вычеркнула это дело из памяти. Думать еще и о нем у нее не хватало душевных сил. Помочь несчастному учителю или его семье она не в состоянии. Другое дело – Иан, если, конечно, он согласится принять ее помощь. Она наконец добралась до первого номера нужной недели и заскользила взглядом по колонкам, пытаясь отыскать нужный заголовок. «Мелкое хулиганство угрожает городским паркам». Нет. «Лорд-мэр встает на защиту плана развития дорог. Общество будет на его стороне». Нет. «Полицейского пса, искусавшего хозяина, понизили в звании». Нет. (Изабелла подавила искушение прочитать эту статью. Она не должна отвлекаться. Но что значит «понизили в звании»?)