Друзья из берлоги - [26]
По словам пастуха, мельница тут стояла спокон веков. «Никто не помнит – ни дед мой, ни прадед, – когда поставили первую. Сгнивало дерево – новый сруб ладили».
Всего на Посари стояло девять мельниц. Плотины строили из плетней, земли и соломы. В каждое половодье их уносило. Строили новые. Хлопот было много. Однако все окупалось – было у деревенек воды сколько надо, «водяной силой» мололи тут хлеб, толкли коноплю, ловили у мельниц порядочно рыбы…
Чижовская мельница пережила все остальные. После войны ее разок починили. Но потом, когда пришла в деревню «удобная электрическая сила», возиться с мельницей поленились… Молодой председатель Алексей Верховец не просто хозяйским глазом глянул на землю и на житье деревеньки. Он сразу же уловил: мельница всегда была радостью для Чижовки. «Алексей Петрович разыскал стариков, какие по этому делу мерекали. И сам наблюдал, чтобы все было сделано как полагается», – сказал нам пастух. От «технического прогресса» председатель тоже взял, что годилось к этому случаю. Специалисты хорошо спроектировали колхозу плотинку. Хорошо ее и построили – из бетона со сливными проемами…
Три колеса крутились у сруба. С белым шумом лилась на колеса вода. У плотины стояли подводы с мешками, мальчишки удили рыбу. Гусиные стаи обрамляли эту картину.
Устройство мельницы не нуждалось в каком-нибудь пояснении. Все было почти на виду. Подпертая вода по трем деревянным лоткам лилась на колеса с широкими «перьями». Валы колес деревянными шестеренками («зубья кленовые, поглядите, как кость блестят», – объяснил мельник) соединялись с валами, вертевшими жернова.
Мы заглянули под крышу первого этажа в момент, когда крутились два из трех жерновов. В белом мучном тумане двое работавших тут еле угадывались. Один из мельников отгребал в мешки размол ячменя, другой в углу «ковал» жернов. «Стирается… Неделя – и надо его подымать. Вот так зубилом почешем и снова на место».
От камня летели искры. Шумела за бревенчатой стенкой вода. С ровным гулом вертелись тяжелые мукомольные камни. И непрерывным ручьем из-под них лился теплый на ощупь, духовитый размол зерна.
– Сколько же за день?..
– А сколько хочешь, – весело откликнулся мельник. – Мелем колхозу, мелем колхозникам, вам, если надо смолоть, – привозите!
Оказалось: этот старинный снаряд может переработать в сутки четыреста с лишним пудов зерна.
– Мелем и ночью – вода всегда готова работать. Мелем зимой. Ледок пообколем и запускаем – пар стоит от тепла!..
Мы вышли с мельником на порог. Из деревни по дороге к плотине важного вида петух вел десятка четыре кур.
– Кормятся тут, у мельницы. Рыбешка тоже к этому месту льнет.
– И люди? – Я показал на выведенное по мучному инею пальцем слово Монреаль.
– А как же! Мельница – вроде клуба. Ожидая помола, кто брешет, кто слухает, кто песни играет. Бывает, и подерутся. А это Олимпиаду, видать, обсуждали… Добавлю-ка я водицы…
Мельник поднял затворы, и сразу же над колесами увеличился белый гребень.
А потом был на мельнице и ночлег. В Трубчевск в гостиницу мы решили не ехать. В благословения председателя Алексея Петровича Верховца принесли на мельницу сена, расстелили брезент.
Спать, однако, почти не пришлось. Уже в темноте председатель привел какого-то старика и представил:
– Вот познакомьтесь, настоящий профессор по мельницам…
Профессором оказался наш знакомый пастух Купреев Григорий Степанович. Оказалось: он первым и поддержал председателя. Все сам рассчитал, спроектировал и направлял потом плотников. Мельничное дело Григорий Степанович знал от отца. «А он от своего отца. Так и велось. Без чертежей, без всяких бумаг, понятное дело, строили. Все в голове держали».
Разговор о тонкостях дела протянулся за полночь. Когда мы вышли проводить мастера с председателем, над мельницей стояла луна. Видно было лошадей на лугу, на плотине бормотали пришедшие на ночлег гуси. Пахло поспевшими травами, мокрым деревом и мукой.
– Благодать…
– Благодать, – отозвался старику председатель.
У крайних дворов Чижовки кто-то шел с транзисторным приемником.
Шаги и радиоголос растаяли в темноте.
– Года… Когда-то я тут вот так же ходил, – вздохнул старик. – С балалайкой ходил. Остановлюсь, бывало, послушать, как ночью шумит вода у колес. Вот так же шумела…
Мы попрощались. И, ворочаясь на сене, долго еще не спали, слушая, как за стеной, пробиваясь сквозь щели, шумит вода.
Фото автора. Брянская область. 1 сентября 1976 г.
Прощание с летом
Окно в природу
Не помню года, когда бы так много было сказано о погоде. В потоке прогнозов, стенаний, молитв и шуток можно было выловить даже и афоризмы. «Эта ужасная хорошая погода», – писала газета «Пуэн» в Париже. «У нас украли лето!» – сказала дачница в электричке Москва – Загорск. В одном месте Европы было ужасающе сухо. В другом – слишком мокро. И то, и другое нехорошо, ибо все живое удивительно точно и тонко притерто к привычным природным нормам…
В Европе жаре сначала обрадовались – хорошая погода кого не обрадует! И майские затяжные дожди у нас тоже не огорчали: «В мае дож – будет рожь». Однако дальше – больше, и стало ясно: запад Европы изведает наше лето 72-го года, а мы проведем это лето, как англичане, под зонтиком.
