Друзья и любовники - [17]

— А теперь ты можешь позволить себе иметь «феррари» и «роллс-ройс», — сказала она и, улыбнувшись, добавила:

— Держу пари, ты скучаешь о былом.

Он зажег сигарету.

— Ты права. — Откинувшись на спинку сиденья, он неторопливо вел машину. — У меня было время ездить верхом каждое утро, как это делали мы с тобой на прошлой неделе. — Он бросил на нее взгляд.

— И направлять заблудившихся туристок в кишащие змеями бараки, — добавила она, рассчитывая вовлечь его в шутливую полемику. Он коротко рассмеялся.

— Ну, положим, она сначала поддалась на обман…

— Пока ты не упомянул про десятифутовых змей и дом, где некуда деваться от незаконных детей…

— Немало женщин побывало в моем доме, — признался он. — До того, как я женился на Эллен.

Она беспокойно заерзала на сиденье.

— А потом? — Ей не хотелось говорить о его жене.

— Мадлен, мне в сентябре стукнет сорок. — Голос был непривычно серьезный. — Бизнес отнимает фактически все время, а мне иногда надо и поспать. Именно это я имел в виду, когда говорил о ностальгии по прошлому. Денег было мало, но зато была уйма свободного времени.

— Ну вот, заговорил как Мафусаил, — проворчала она, окинув взглядом его могучую фигуру. — Бог мой, да ты можешь дать сто очков форы всем своим вице-президентам.

— Вот тут ты ошибаешься, — ответил он. — У большинства из них есть дети, а общение с ними позволяет им сохранять активность. — В голосе зазвучали горькие нотки.

Повернув голову, она пристально смотрела на его четкий профиль.

— Тебе хочется иметь детей? — неожиданно спросила она.

— Как ты думаешь, кому я оставлю Большую Сабину и «Дуранго-ойл» после смерти? — Он въехал в подземный гараж дома, где находилась его хьюстонская квартира. — Моему кузену? — добавил он, бросив на нее недобрый взгляд.

Она отвела глаза.

— Значит, тебе следует жениться. — От этой мысли ей стало не по себе. Джон с женой, с детьми…

Он мрачно рассмеялся.

— Очень свежая идея. Можно даже составить такой контракт: икс долларов в обмен на женское тело и ребенка мужского пола.

— Прекрати! — Ее передернуло от его циничности. — Ты так хладнокровно об этом говоришь.

— Вполне допускаю. — Он запарковал машину и выключил мотор. Лицо его в полумраке гаража казалось еще жестче. — Если я стал циником, то только потому, что таким меня сделала жизнь. — Он взял прядь ее золотых волос, выбившуюся из прически, и притянул к себе. — Я тебе как-то говорил, что готов платить за свои желания. Это правда, но все имеет свои границы. Я не могу платить женщине за сына — дети должны рождаться от любви.

— Ты неисправимый романтик, — улыбнулась она.

Он хмуро взглянул на нее.

— А ты сама никогда не хотела иметь детей? Она отвернулась. Вопрос задел ее.

— Я уже стара для этого, — ответила она сухо.

— В двадцать семь лет?! — воскликнул он. — Господь с тобой, женщины рожают и в сорок. — Он задумался, нахмурив брови. — Слишком большая ответственность, так? Ты можешь порвать с мужчиной, если захочешь, но отказаться от ребенка — никогда.

Она смущенно улыбнулась.

— ТЫ ведь знаешь меня.

— Не так хорошо, как хотелось бы, и не с той стороны, с какой бы хотелось. — Глаза его неожиданно загорелись.

— С какой стороны? — вырвалось у нее. Но он отвернулся и вышел из машины, так ничего и не ответив.

— Ты действительно боишься секса? — по-прежнему не глядя на нее, спросил он, когда они шли к лифту.

Вопрос шокировал ее. Она недоуменно подняла на него глаза.

— Боюсь? — переспросила она, передернув плечами под ажурной золотистой шалью. — Право, не знаю. Однажды я попыталась, ты ведь знаешь, и сильно обожглась.

— Да, он причинил тебе много боли.

— Для него это было всего лишь развлечение, — сказала она, с горечью мысленно возвращаясь к событиям двухлетней давности. Поежившись, она плотнее закуталась в шаль. — Я была по уши влюблена, впервые в жизни. Или, может быть, мне казалось, что я влюблена. Но теперь-то я неуязвима. Спасибо Аллену, он много для этого сделал.

— Ничего он не сделал. — В серебристых глазах вспыхнул огонек.

Они вошли в лифт, и он резко нажал кнопку.

— Ты всю жизнь собираешься прожить так, как ты живешь? — спросил он, не сводя с нее горящего взгляда.

Зеленые глаза широко раскрылись.

— А как я живу?

— Одна.

Она прислонилась к стенке лифта.

— Но ты ведь тоже один.

— Не всегда, — произнес он многозначительно.

— Я не верю в случайные связи. Я никогда бы не пошла на это из любопытства или же ради удовлетворения физиологических потребностей.

— Ну а если бы это был человек, который тебе не безразличен и которому не безразлична ты? — спросил он тихо.

Она встретилась с ним взглядом.

— Не знаю, — так же тихо ответила она.

— А что, если бы это был я? — Голос вдруг стал низким, глубоким.

Она посмотрела на него так, словно он предлагал ей зажарить себя на костре, разведенном прямо на полу холла. Недоумение на ее лице вызвало у него довольную улыбку.

— А что… что у нас на ужин? — спросила она, пытаясь уйти от ответа, при этом щеки ее пылали почти так же, как ярко освещенные рыжие волосы.

Он тихо засмеялся.

— Наберись терпения — и увидишь.

Хосито приготовил им изысканный ужин — мясо по-бургундски, салат из свежих овощей, домашние булочки, превосходный портвейн и сырный пирог на десерт. Джон ел с нескрываемым удовольствием, а Мадлен, едва притронувшись к угощению, рассеянно смотрела в окно на то, как вспышки молнии высвечивают горизонт, причудливо изрезанный городскими зданиями. Ее взволновал их разговор в лифте. Несмотря на их влечение друг к другу, она никогда не думала о Джоне как о любовнике. Теперь же он вынуждал ее вообразить его в этой роли, и это предложение удивило ее.