Друзья - [31]

Искрился на свету хорошо заваренный чай, лимон в блюдечке зеленоватыми кружочками, конфеты шоколадные, сушки. Для начала было сказано несколько необязательных фраз.

— Игорь Федорович, вот вы меня приняли. — Жестом руки Андрей обвел стол и все, что на нем. — Никто не ищет себе хлопот, я знаю.

— Разумеется.

— Честно говоря, не знаю даже как начать. Это Талейран наставлял молодых дипломатов: «Главное — не проявлять инициативы». Точно про нас. Ведь нам, архитекторам, платят за должность. Хоть, во всю жизнь ни одного проекта не создай.

Ему показалось, что Смолеев что-то хочет сказать, и он поспешил, пока его не перебили:

— Да нет, Игорь Федорович, я понимаю. Я даже доказать могу, что их надо строить.

Тут все высокие слова наготове. О самоотречении зодчих ради того, чтоб решить проблему массового жилищного строительства. Об умении пожертвовать своим творчеством, общественным престижем, о гражданском подвиге архитекторов… Слова эти я знаю. Но не нужно ничем жертвовать, нет даже такой экономической необходимости. Дороже они выходят, эти пятиэтажные бараки, дороже, если все подсчитать. Вот расчеты, посмотрите сами.

Смолеев смотрел, слушал. Отхлебывал горячий чай. Он знал примерно, с чем идет к нему этот человек, что будет говорить. Но что для Медведева было главным из главных, заслоняло все на свете, для Смолеева было одним из ряда дел.

Знал Смолеев, что не с легкой душой расставался Бородин с проектом микрорайона, которым уже хвалиться начал. С ним связаны были у «мэра» собственные честолюбивые мечты: новый район лежал на въезде в город с аэродрома… Не в возможностях Смолеева изменить сейчас что-либо: на то имелось много причин, которые он не мог объяснять.

В конечном счете, что бы ни делали люди, жизнь движется по равнодействующей сил.

Тут ее путь пролегает. Но до этих пор каждый тянет ее в свою сторону, каждый по-своему направить норовит. Наверное, потому по одной своей цели люди не достигали, как было задумано: путь лежит по равнодействующей, а цель намечает каждый свою. И еще то свойство есть у жизни, что даже неправильное поначалу решение она все равно обкатает по-своему. Но он слушал Медведева с интересом.

Перед ним был человек, в котором сильней личных выгод заложено стремление сделать то, к чему он призван. Может быть, в этом и состоит смысл жизни: осуществить заложенное в тебе природой. Такие люди движут жизнь. И движут бескомпромиссно.

— Я видел ваши работы. — Смолеев сломал сушку в руке. — Я мало разбираюсь в архитектуре… (Тут Андрей подумал: «Устраняется или не боится признать?») Жена у меня… Не знаю, может быть… Во всяком случае, она считает, что разбирается.

Мне было интересно.

— Какие работы! — сказал Андрей. — Сам бы я хотел свои работы повидать. У архитектора одна молитва во всякий день: боже, дай… — Хотелось сказать: «Дай умного заказчика», но обидеть побоялся: — Дай заказчика, который бы стоял на уровне своего времени.

Однако Смолеев понял.

— А вы не тактик.

— Нет, не тактик. — Андрей вздохнул и закрыл блокнот.

И тут они встретились глазами, и заглянули друг в друга, и поняли больше того, что было сказано до сих пор.

— А нужно ли, Игорь Федорович? — сказал Андрей, обезоруживая улыбкой, ею же и обороняясь. — Все хотят приспособить тактику себе на службу, а кончается тем, что она приспосабливает человека. И уж где тут принципы, где что?

Откинувшись на спинку кресла, Смолеев смотрел словно издалека. Ни по лицу, ни по глазам ничего не прочесть сейчас.

Андрей положил блокнот в боковой карман.

Дальнейший разговор уже не имел смысла, он ждал, когда удобно будет встать. А Смолеев, глядя на него, думал не впервые о том, что способности и умение пробиваться в жизни — это дается человеку, как правило, в обратной пропорции.

— Что бы вы еще хотели построить?

— Да уж хотел… — Андрей потушил сигарету, встал. — Виллу, Игорь Федорович, виллу.

— Ну, я не думаю, что у вас тут найдутся заказчики, — сказал Смолеев холодно.

— Я ведь серьезно. Мечта каждого архитектора — хоть раз в жизни построить виллу.

Вы поглядите, сколько земли у нас пропадает. Газ прокладывали — пол-леса раздавили. Богаты слишком, оттого и не бережем. А отдыхать — все на заплеванный юг устремляются. Да в нашей средней полосе… Я и овраг уж присмотрел. Наполнить — такое будет озеро! И дом отдыха поставить на берегу.

— Ну, не с первого толчка, — Смолеев уже прощался. — Когда есть цель, должно быть и терпение.

— Терпение… Терпение есть. — Андрей улыбнулся, потому что хотелось ему сказат?:

«Терпение-то есть, жизни бы хватило».

ГЛАВА XIII

Зима в этом году была поздняя, слякотная. Несколько раз ложился снег и вновь таял, под колесами машин превращаясь в грязное месиво. Погода стояла самая гриппозная. Где-то в глубинах Азии, на каких-то ее островах, зародился новый, еще неведомый вирус и со скоростью реактивного самолета вместе с людьми, в них самих, перелетал океаны и континенты, распространяясь по всему свету.

Разделенное границами и предубеждениями, барьерами языковыми, расовыми, классовыми, человечество дышало одним воздухом, болело одними болезнями. Не ведавший теорий и сомнений мудрецов, гриппозный вирус с первобытной простотой размножался в крови всех народов и рас, равно себя в ней чувствовал, тем самым говоря человечеству, что оно — едино.