Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) - [15]
Дунай затравленно оглянулся и, кажется, совсем протрезвел, представив себе, как сорок тысяч княжьих людей по дороге проедают десять тысяч княжьей казны а потом разбегаются при виде колдовским образом летающего Черномора.
— Солнышко ты Владимир стольно-киевский! — запричитал Дунай. — Ой не надо мне силы сорок тысячей, мне не надо казны десять тысячей! Дай-ка ты мне любимых товарищей, Илью Муромца да Добрыню Никитича, — взгляд Дуная при этом устремился на двоих богатырей, словно бы умоляя — «не выдайте».
Князь Владимир, окинув взглядом свою притихшую рать, скорбно хмыкнул, видимо сожалея, что теперь не получится услать их всех на месяц-другой с глаз долой. Потом перевел взгляд на Илью и Добрыню, понимающе усмехнулся и развел руками.
— Ай же вы, Илюша да Добрынюшка! Пожалуйте к Дунаю во товарищи.
Илья, пожав плечами, отер с усов пивную пену и молча поднялся из-за стола. Добрыня нарочито низко поклонился князю и Дунаю.
— Ой спасибо тебе, князь да Стольно-кивеский, и тебе Дунаюшко Иванович, за почет, за ласку, за доверие, — саркастически усмехаясь, нараспев проговорил он. — Нешто мы с Ильей теперь откажемся?
Прямо из-за столов Илья, Добрыня и Дунай двинулись на двор. Следом за ними устремился князь и весь пировавший в гриднице люд, который еще мог стоять на ногах.
«Ну вот, опять куда-то ехать. Кого-то спасать… Меня, конечно, ни о чем не спросили», — вздохнула Алена и пошла следом за богатырями. На крыльце она немного замешкалась в образовавшейся толчее, и вдруг увидела трех богатырей, одного за другим вскачь летящих к лобному холму на торговой площади.
— Стоять! Куда?! — спохватился князь Владимир.
Но Добрыня уже хлестнул своего Бурку, и тот, взвившись с места, перемахнул наугольную башенку крепостной стены. Следом взлетел Чубатый. Последним скакнул Дунай на своей все также перегруженной сверх всякой меры лошадке. Предусмотрительно взяв чуть правее, он пролетел мимо башни в локте от белокаменной стены. Не успевший отдохнуть конь зацепил копытом за верхнюю кромку и обрушил вниз один из крепостных зубцов.
— Да что ж это! К растакой ягой ядреной бабушке! Когда-нибудь сроют этот холм?! — затряс кулаками Владимир. — Кто у нас отвечает за благоустройство в черте города?
Не найдя среди окружающих его подобострастно улыбающихся боярских рож отвечающего за благоустройство (тот поспешил пригнуться, прячась за спинами товарищей), князь махнул рукой и направился обратно в хоромы.
— Видали добрых молодцов сядучись, не видали добрых молодцов едучись, — прокряхтел кто-то в толпе. — Эх, молодость, молодость.
«А как же я? Куда же они без меня?.. Неужели забыли?! — заметалась Алена. — Ну конечно, первым делом, первым делом самолеты. Ну а девушки? А девушки потом».
Микула попытался утешить ее:
— Ну да что ты убиваешься, Аленушка? В том походе тебе делать нечего. К Черномору дорога, знамо, долгая. До заморского того до Ново-города. Ну да кони у них шибко быстрые. Ты здесь месяц-другой пообвыкнешься, а они к тому времени управятся, — он блаженно улыбнулся, и подсунул Алене ковш с какой-то пенной жидкостью. — Выпей лучше медку, да скушай пряничек.
— Целый месяц тут сидеть? — засомневалась Алена. — Может, лучше обратно на заставу богатырскую поехать?
— А и на заставу езжай. А я провожу тебя завтра утречком, — убедившсь, что Алена сделала большой глоток из подсунутого ковша и впилась зубами в пряник, Микула вернулся к прерванной беседе с соседом:
— Я как ржи-то напашу, да в скирды сложу, я во скирды сложу, да домой выволочу, домой выволочу, да дома вымолочу, а я пива наварю…
«Да что ж это такое? — со все возрастающей обидой думала Алена. — Добрыня-то как вздыхал. Я уж поверила, что он в меня влюбился. Илья тоже хорош! Бросили меня, даже слова не сказали. Как вернутся — убью! Только бы они все живые вернулись».
— О! Будь здоров… ик, Микула Селянинович! — прилагая усилия, чтобы поддерживать себя в вертикальном положении к ним приблизился, сияя бессмысленной голливудской улыбкой, богатырь.
— Будь здоров и ты, Дюк Степанович, хотя мы с тобой уже здоровались, — кивнул ему Микула.
— Что за отрок с тобой, коса русая?.. Как зовут тебя, красна девица? — Дюк Степанович сверкнул глазами и, то ли из-за врожденной галантности, то ли из-за полной уже невозможности держаться на ногах, припал у ног Алены ног на одно колено и схватил ее за руку.
— Да чтоб вы все треснули! — Алена в сердцах стукнула своей корзинкой по голове приставучего хама. Раздался легкий хлопок, и еле слышно запахло озоном.
Дюк Степанович ошеломленно захлопал глазами. Осмотрелся вокруг удивленно-трезвым взглядом, испуганно пробормотал:
— Пардон муа, — вскочил и бросился из гридницы прочь.
«Как это он так быстро протрезвел? — удивилась Алена. — Ай да корзиночка у меня, уж не из-за шишек ли она стала волшебной?»
— Поле! Русское По-о-оле!!! — взревели вдруг с другого боку. От самозабвенного пения захмелевшего Микулы задрожали окна терема.
— Да вы что, сговорились?! — и Алена с размаху заехала Микуле корзинкой по голове.
Рулада прервалась на полуслове. Микула удивленно огляделся вокруг.
— И правда. Чего это я распелся? Чай не в поле пашу.
Начало XVII века, Тридцатилетняя война. По дорогам Европы идут наемные солдаты, проповедники и алхимики, шпионы и инквизиторы. В кипящий котел политических страстей и безжалостных схваток попадает наша современница... Для чего понадобилась Ольга хитроумному и могущественному алхимику-колдуну? Удастся ли ей устоять перед силой черной магии, избежать турецкого плена и пыток римской инквизиции?Это роман-погоня — за властью, за истиной, за надеждой. И у каждого героя своя правда. Каждый получает шанс изменить мир так, как он хочет.
Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках — одно из самых важнейших и сложных явлений отечественной истории. Однако и в дореволюционной, и в советской историографии практиковалась односторонняя оценка этой эпохи исключительно с позиции «мы болеем за Москву!». Любые действия, ведущие к усилению Московского княжества, рассматривались историками как прогрессивные и этически оправданные, а любое им противодействие — как проявление реакции и даже как предательство национальных интересов Руси.
Добро пожаловать в недобрый мир фейри! Вокруг Лабиринта сплетается сеть интриг. Король гоблинов Джарет остается один против могущественных противников. И кажется, что падение Лабиринта неизбежно…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девятнадцатилетняя Хана влюбилась в парня-волка, и вскоре у них родились два ребёнка-оборотня — Юки и Амэ, которые могли принимать обличие и человека, и волка. Это история о тринадцати годах жизни Ханы и её детей. Первый роман знаменитого режиссера Мамору Хосоды, послуживший основой для одноимённого аниме.
Единственное, что Аурин помнила из своего прошлого, покрытого мутной дымкой забвения, было ее исковерканное имя. Все остальное являлось для нее прочно и навсегда утерянным. Правда, изредка в ее голове возникали смутные образы, неясные, расплывчатые и не дающие ей покоя, поскольку ни одного из них она не понимала и не могла объяснить. Чаще всего эти образы являлись ей во снах, заставляя ворочаться, сбрасывать с себя одеяло и изредка стонать. В такие моменты Иоти больно толкала ее в бок острым локтем и сварливо требовала прекратить это безобразие и дать ей немного поспать.
Фантастический роман нашего времени. Прошлое всегда несет свои последствия в настоящее. Мало кто видит разницу между порождениями Ада и созданиями тьмы. Магии становится на земле все меньше. Осознание катаклизма пришло слишком поздно. Последствия прошлого сильны, однако не лишают надежды вести борьбу.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .