Дружба. Этико-психологический очерк - [29]

Следует отметить, что романтический канон дружбы подчеркнуто элитарен. Приписывая своим тончайшим переживаниям особый, высший смысл, недоступный непосвященным, романтики стремились подняться над уровнем обыденности и всякой организованной коллективности. Подобно гуманистам эпохи Возрождения, а до них — средневековым мистикам, романтики называют свою дружбу «святой», «священной» и т. п. «Жизнетворческая» сила романтических образов и в самом деле заставляла многих реальных лиц вживаться, по меткому выражению А. И. Герцена, «в свои литературные тени», жить не по велению собственной природы, а по литературным образцам.

Однако жизнь никогда не совпадает со своими художественными прообразами. Поэтому дружба в современную эпоху не должна и не может строиться по романтическим образцам, какими бы привлекательными они ни казались.

4. ОСКУДЕНИЕ ИЛИ УСЛОЖНЕНИЕ?

Узнать можно только те вещи, которые приручишь… У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей.

А. Сент-Экзюпери

Как же изменились нормативный канон и ценностные ориентации дружбы в современную эпоху, под влиянием урбанизации и научно-технической революции? Сент-Экзюпери, высказывание которого открывает главу в качестве эпиграфа, склонен считать это влияние сугубо отрицательным, и он далеко не одинок в такой оценке. Слова «отчуждение», «разобщенность», «некоммуникабельность» все чаще мелькают на страницах прессы и специальных изданий. Но верно ли описаны симптомы и поставлен диагноз болезни? Вслушаемся, не перебивая, в уже привычные жалобы, а потом подумаем, что за ними скрывается.

Прежде всего мы слышим, что «массовое общество» разрушило или, во всяком случае, подорвало «промежуточные» социальные структуры, опосредствующие взаимоотношения индивида и общества (семья, соседство, общинные связи). Это привело к тому, что человеческое общение становится все более экстенсивным, анонимным, стандартным и деиндивидуализированным.

Высокая социальная мобильность, частые перемены места жительства, работы и т. д. подрывают устойчивость личных отношений и привязанностей, делают их краткосрочными, ненадежными и эфемерными. Как писал американский футуролог А. Тофлер, «с приближением к супериндустриализму отношения людей друг с другом приобретают все более временный, непостоянный характер. Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь, не задерживаясь, во все убыстряющемся темпе. Чаще всего мы вступаем с окружающими нас людьми в поверхностные, деловые отношения. Сознательно или нет, мы строим наши отношения с большинством людей на функциональной основе».

Современный человек общается с множеством разных людей. Даже семья потеряла былую устойчивость. «Мобильность вырывает корни и делает отдельных людей менее значимыми в их взаимоотношениях друг с другом», заявляет другой американец, социолог О. Клэпп. В «массовом обществе», где конкретный индивид, по выражению Клэппа, «растворяется в общей категории», перечеркивающей его индивидуальность, глубокая и длительная дружба практически невозможна.

С ускорением ритма жизни связано и изменение чувства времени. Патриархальное средневековье не воспринимало время как нечто вещественное, тем более имеющее цену. «Понимание значимости времени пришло вместе с ростом самосознания личности, начавшей видеть в себе не родовое существо, а неповто римую индивидуальность, то есть личность, поставленную в конкретную временную перспективу и развертывающую свои способности на протяжении ограниченного отрезка времени, отпущенного в этой жизни».

С одной стороны, это как будто повышает степень личной свободы — человек может «овладеть» временем, ускорить его своей деятельностью. Идея необратимости времени тесно связана с мотивом достижения и с принципом оценки человека по его заслугам. С другой стороны, время, мыслимое как нечто вещественное, что можно «потерять», отчуждается от индивида, навязывает ему свой ритм, заставляет спешить, тем самым увеличивая степень несвободы, порождает страх отстать от других, «упустить время». Это не может не сказываться на общении, особенно на характере личных отношений.

Патриархальное средневековье не знало жесткого противопоставления труда и досуга. Общественные отношения еще сохраняли свою личностную форму, а свободное время, точнее, непроизводительная деятельность, общение, досуг, быт были так же тщательно и детально регламентированы, как и труд. Никому не могло прийти в голову «сэкономить время» на приеме гостей или общении с соседями. Это никому не было в ущерб, так как круг общения оставался более или менее стабильным, жизнь всех текла в одном и том же неспешном ритме.

В условиях городской жизни, особенно в современном мегагороде, все усложняется. Человек, стремящийся чего-то достичь, должен беречь время, и прежде всего это сказывается на неутилитарном общении: банкет для налаживания отношений с «нужными людьми» — это совсем не то же самое, что дружеское застолье. В системе ценностей буржуазного общества свободное общение стоит ниже производительной, предметной деятельности. «В прямом соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесценение человеческого мира».