Друиды - [5]

В таком варианте для друидизма невозможно найти аналогии ни среди культовых организаций древнего мира, ни среди религиозных организаций нового времени. Единственную параллель, может быть, можно найти опять у Р. Генона. Он так определял традиционную цивилизацию: «Традиционной цивилизацией мы называем цивилизацию, основанную на принципах в прямом смысле этого слова, то есть такую, в которой духовный порядок господствует над всеми остальными, где все прямо или косвенно от него зависит, где как наука,; так и общественные институты являются лишь преходящим, второстепенным, не имеющим самостоятельного значения приложением чисто духовных идей».[37] По Генону, в случае подлинно традиционной цивилизации высшей инстанцией является, таким образом, чисто духовная власть, в компетенции которой находится сохранение совокупного человеческого знания и его высших принципов. Ниже следуют уровни светской власти, применяющие принципы к конкретным социальным условиям. Еще ниже идут уровни хозяйственного устройства, складывающегося в ходе приложения этих же принципов к еще более конкретной сфере. Понятно, что в таком обществе самое высокое место должна занимать духовная элита, стоящая над общественными институтами.[38] Заветной мечтой Генона было воссоздать эту духовную аристократию, сформировать «новую элиту», способную вывести современный западный мир из глубокого кризиса, в котором, он находится. И кажется, что в случае с друидами теоретические построения Генона обрели историческую реальность.

Таким образом, античная литературная традиция о друидах уже давно и тщательно исследована, что позволило воссоздать достаточно ясную картину существования и функционирования «ордена» друидов, а также выстроить интересные гипотезы о характере и сущности друидизма и о его отношениях со сложной идеологической жизнью античного мира. Однако, кроме античной литературной традиции, существуют и, другие, группы источников по кельтскому друидизму. Так, для уточнения друидической веры в бессмертие души и кельтских представлений о Другом Мире используются археологические материалы. В данном случае интересны данные археологии, связанные с исследовании кельтских погребений, изучение архитектуры и погребального инвентаря которых позволяет, с одной стороны, делать выводы о социальной структуре общества, а с другой, иллюстрирует представления кельтов о загробном мире.

Причем здесь могут быть использованы не только данные исследований погребений, относящихся непосредственно к дорийской эпохе, то есть ко II в. до н. э., но и гораздо более ранних и более поздних. Как показал М. Аманд, религиозные традиции, лежащие в основе погребальных ритуалов, очень устойчивы и могут быть прослежены, например, на территории Бельгии на протяжении длительного промежутка времени, начиная с бронзового века и кончая III в. н. э.[39]

Сначала мы рассмотрим результаты исследований ранних кельтских погребений конца VII, VI вв. до н. э., самые роскошные из которых, так называемые «княжеские» захоронения, принадлежащие могущественным гальштатским вождям. Самые ранние гальштатские курганы, датирующиеся VII в. до н. э., найдены в районе верхнего Дуная, Верхней Австрии, в Баварии и Богемии. Курганные насыпи сооружены над просторными погребальными камерами, стенки которых были обложены деревом. Сами курганы иногда окружены рвом, а насыпи достигают огромных размеров. Среди этих курганов самыми интересными являются захоронения, содержащие четырехколесные повозки, конские сбруи, богатые детали конской сбруи. В них похоронены мужчины с бронзовым или железным мечом в ножнах. Могилы содержали большое количество керамики, иногда украшенной геометрическим орнаментом.

В течение VI в. до н. э. центр самых богатых захоронений перемещается на запад — в район верхнего Рейна, в юго-западную Германию, Швейцарию и Бургундию. Самым замечательным из бургундских курганов является курган, открытый в 1953 г. в Виксе (у Шатильон-сюр-Сен в области возвышенности Кот д'Ор).[40] В нем обнаружено богатое захоронение гальштатской «княгини». Под курганом (диаметр 42 м, высота 6 м) была сооружена деревянная погребальная камера. В ней на кузове четырехколесной колесницы было положено тело молодой женщины с золотой диадемой на голове (вес — 480 г) и большим количеством украшений: браслетов, ожерелий из янтаря, фибул. Четыре богато окованных колеса колесницы были прислонены к восточной стене погребальной камеры. В северо-западном углу стоял большой бронзовый сосуд, кратер, высотою 164 см и весом 208 кг. Шейка кратера украшена рельефным фризом, состоящим из чередующихся фигурок пеших воинов и возниц на двухколесных колесницах, запряженных четверкой. Массивные ручки заканчиваются скульптурными украшениями (ухмыляющиеся маски Медузы-Горгоны, волосы-змеи которой закручиваются в сложные петли). На крышке кратера помещена статуэтка женщины с покрывалом на голове, воспроизводящая тип монументальных греческих статуй периода архаики. Гармония формы, изящество статуэтки позволяют говорить о работе первоклассного греческого мастера.