Друид - [13]
— Тогда можешь продолжать этот урок, мой господин.
Думаю, что подобный ответ не нуждается в каких-либо комментариях.
— Ты бы хотела стать свободной, Ванда?
— Я рабыня твоего дяди, мой господин.
— Какая же ты упрямая, клянусь Эпоной! Неужели на вас, германцев, так влияет суровый климат вашей страны? Может быть, ты осмелишься утверждать, будто в твоих жилах течет холодная вода, а не кровь? Неужели ты никогда ни о чем не мечтаешь?
Ванда остановилась и взглянула мне прямо в глаза. С таким бесстрашием и наглостью, что дядюшка Кельтилл наверняка велел бы выпороть ее плетьми. Да не простыми кожаными, а теми, на которые наши мастера крепят железные заклепки.
— Ты не ошибся, господин. Это были германские всадники. Они разведывали местность.
Ей удалось добиться своего. Мои мускулы напряглись до предела, ногу свела жуткая судорога, словно множество железных шипов впились мне в бедро и икру. Левая стопа еще сильнее вывернулась внутрь, почти под прямым углом к правой. Я споткнулся и едва не упал. Но Ванда вовремя поддержала меня, схватив за левую руку. Попытавшись сделать еще один шаг, я ощутил резкую, невыносимую боль в спине. Казалось, будто я проглотил копье. Теперь мне в самом деле стало не по себе. Я испугался до смерти. Какие уж тут шутки! Если бы в тот момент перед нами появился Ариовист со своими всадниками, то я наверняка не смог бы его рассмешить.
Во дворе рядом с домом дядюшки Кельтилла уже выстроились в ряд телеги, запряженные волами. С собой брали все, что только можно было увезти. Женщины сгоняли лошадей, волов, свиней, овец, кур, гусей и собак. Мелкую живность тут же ловили, закрывали в клетках из гибких прутьев и грузили на телеги вместе с огромными корзинами, бочками и домашней утварью. Каждый делал свое дело, люди даже не разговаривали друг с другом, чтобы не терять драгоценное время. К тому же, как я уже говорил, кельты не очень разговорчивы. Но я был исключением: будь на то моя воля, я мог бы говорить без остановки несколько дней подряд или написать столько текста, что во всех странах, расположенных у Средиземного моря, купцы и писари ощутили бы недостаток восковых табличек, папируса и пергамента.
Дядюшка Кельтилл подошел ко мне и показал телегу, на которой я должен был проделать весь путь до Генавы. Он решил усадить меня среди кусков засоленного мяса и слитков свинца полуцилиндрической формы.
Небольшое углубление, которое оставили для меня в самом центре телеги, было выложено соломой, чтобы меня не слишком сильно трясло на ухабах. Дядюшка Кельтилл знал, что от тряски мои мускулы напрягаются до предела и тогда я испытываю страшную боль. Мы молча прошли к одному из домов, расположенных на самом краю селения. Оттуда мы бы сразу увидели приближающихся всадников. Но в долине за пределами нашего селения ни я, ни дядюшка Кельтилл никого не заметили.
Ветер изменил направление. Сейчас воздух наполнял едкий запах гари, который, казалось, предвещал приближение смерти. Ариалбиннум все еще горел. Мы оба знали, что в последний раз смотрим на эту долину при дневном свете. Завтра на рассвете все дома в нашей деревне тоже будут пылать, но огню их предадут не наши враги, а мы сами.
Дядюшка Кельтилл помог мне присесть, а затем сам опустился на траву рядом со мной. Люсия начала играть кожаным ремешком на моей обуви. Я хотел сказать Кельтиллу, что Ванда с каждым днем становится все более дерзкой, и посоветовать ему забрать свой подарок — дорогие застежки. Но промолчал. Дядюшка Кельтилл протянул мне туго набитый кожаный кошелек.
— Корисиос, — начал он неуверенно, — если вы видели германских всадников…
Он запнулся. Не знаю, что мешало говорить ему четко и уверенно — тревога о моем будущем или вино, которого он за этот день наверняка выпил немало. Честно говоря, его пристрастие к этому напитку начинало меня сильно беспокоить. От Кельтилла исходил резкий запах винных паров, лука и чеснока. Аромат, мягко говоря, не из приятных.
— Да, — раздраженно подтвердил я. — Мы видели германских всадников. Я уверен, что они осматривали местность.
— Если вы видели несколько германцев на конях, значит, где-то рядом их основные отряды… Тысячи всадников…
Дядюшка Кельтилл вновь запнулся. Ощупав сквозь кожу содержимое кошелька, я понял, что он набит золотыми слитками и монетами. Судя по весу, можно было сделать вывод, что в нем целое состояние.
Кельтилл задумчиво смотрел вдаль.
— Как только боги в священных болотах скажут свое слово, мы отправимся в путь. Но не позже, чем над горизонтом поднимется солнце. Мы должны покинуть селение до рассвета. Корисиос, в этом кошельке кельтское золото и римские серебряные денарии. Не такая большая сумма, как тебе, возможно, хотелось бы, но с этими деньгами ты сможешь поселиться в Массилии. Еще в прошлом году я поговорил с Кретосом, и он согласился опекать тебя на первых порах. Он возьмет тебя в обучение, а способности наверняка позволят тебе быстро усвоить необходимые знания и стать купцом. Он обещал мне позаботиться о тебе, Корисиос. Напомни ему об этом!
— А как же Атлантикус? Неужели ты думаешь, что мы никогда не увидим океан? Не поселимся в плодородных землях сантонов?
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.