Другой взгляд - [45]

— Должно получится, — ответила девушка и мы, оседлав лошадей, снова двинулись в путь.

Чем дальше мы отдалялись от Окшира, тем становилось все холоднее и холоднее, а как на землю опустилась ночь, так и вовсе казалось, ударил мороз.

Мы сбавили темп, и оставалось только надеяться, что в такую темень лошадям не подвернется под ноги какая-нибудь коряга или выбоина.

Меня очень тревожили последние слова Виолы. Я очень надеюсь, что весь проделанный нами путь не станет напрасным и в итоге не окажется, что и у отца Аландора нет никакого дара. Бред конечно, но я, наверное, уже ничему не удивлюсь. С того времени, как Алан поведал нам о предсказании, я понял, что в глубине души оставался спокоен, ведь рядом человек с такой силищей. Ну, кто может причинить ему реальный вред? Я ничего не боялся, надеясь на силу Алана и так обломался.

— Смотри, кажется там табличка, — указала Виола на темное пятно впереди.

Мы подъехали поближе и с радостью прочитали указатель, оповещающий, что мы наконец прибыли в Грядуш.

— Твои знакомые, наверное, уже давно спят? — покосился я на неё. Спать хотелось безумно, и лишь холод помогал глазам не слипнуться.

— Значит, разбудим, — уверенно ответила она.

Деревня полностью спала, будто и не было её, ни одного светящегося окошка. Мы кое-как нашли нужный нам большой дом и постучали в большие кованые ворота. По всей видимости, здесь обитали очень богатые люди.

— Они хоть не пристрелят нас не глядя, — проворчал я.

— Думаю, нет, — вот так просто сказала она, и мы услышали за воротами собачий лай вперемешку с громкой возней. — Только Морт, сделай, пожалуйста, лицо не такое угрюмое и подозрительное.

— Кто там? — в воротах открылось маленькое окошко.

— Меня зовут Виола Рогерт. Это вам о чем-то говорит? — надменно бросила девушка.

— Говорит, — ответили с той стороны. — Сколько вас?

— Нас двое и мы почти безоружны. Нам нужен отдых и ночлег.

— Я сообщу о вас господину Эйвону, — окошко закрылось.

— Что это за место? — прошептал я.

— Мы с отцом часто здесь останавливались, это хорошие люди, только Морт прошу тебя, следи за своим выражением лица.

— Нормальное у меня лицо, — насупился я.

— Нормальное, но слишком кричащее.

— И о чем же оно кричит?

— «Не двигаться! Все арестованы!» — вот что оно кричит, — понизила голос она и ворота, скрипя, начали отворяться.

Вот это да! Огромный домина с асфальтированным двором и фонтаном посередине, освещался шестью фонарями и еще какой-то подсветкой.

— Ви?! Это правда, ты? Как я рад тебя видеть! — на Виолу набросился высокий плечистый молодой человек и заключил в крепкие объятия.

— Эйвон, раздавишь, — радостно взвизгнула девушка и обняла парня в ответ.

«Это еще кто такой?» — уставился я на парочку, забыв убрать свое «кричащее» выражение лица.

— А кто это с тобой? — на меня, наконец, обратили внимание.

— Эйвон, познакомься — это Морт. Морт — это Эйвон, мой друг детства.

— Всего лишь друг?! Обидно когда твоя невеста тебя так представляет другим, — сказало это чмо и, приблизившись ко мне, не стесняясь, добавил:

— Тем более легавому псу.

— Он не легавый! Эйвон, что за манеры? — треснула Виола того по плечу.

— Ты уверенна? Да ладно, шучу я. Пошли скорее в дом, не лето уж на дворе. За вашими лошадьми присмотрит Ноэль, — к усталым животным подскочил совсем юный мальчишка.

И мы прошли в дом. Я, сам того не замечая, взял Виолу за руку. Внутри я понял, что именно так, наверное, бы и жил шахский король: ковры, шелка, хрусталь и серебряные дверные ручки.

«Куда, скажите Бога ради, она меня завела?»

— Кажется, твоему другу приглянулась моя шахская ваза бургундских времен, — сказал Эйвон, давая распоряжение об ужине.

— Еще бы! — скованно кивнул я, наизусть однажды выучив рисунок украденной вазы с Центрального Музея Международных Искусств.

— У вас хороший вкус! — уверили меня и пригласили за стол.

Мы сидели в небольшой комнате с камином, ценность которого мне сложно было представить.

— Ви, до меня дошли слухи, что Горн скончался от сердечного приступа. Это правда? — отпив бургундского вина, Эйвон взял Виолу за руку.

— Конечно, нет! — насупилась девушка. — Отец погиб от рук бандитов, которые бесчинствовали в старой шахте.

«Но руку так и не убрала», — заметил я.

— Какое облегчение. Я уж было подумал: такой человек и такая бессмысленная смерть, — Эйвон наполнил бокал Виоле.

— Уже поздно, думаю нам надо отдохнуть, — я взглянул на деревянные напольные часы. — Уже начало третьего, а нам рано утром вновь в дорогу.

— Как? Я думал, вы задержитесь хотя бы на пару дней?! — Эйвон взял и вторую руку Виолы и умоляюще взглянул ей в глаза.

— Прости, но мы действительно лишь переночевать, — виновато ответила Виола, но так и не высвободила свои руки из крепкого захвата гостеприимного хозяина дома.

— Вот так всегда, — вздохнул Эйвон. — Хорошо. Я выделю вам две комнаты, чтоб…

— Спасибо, нам хватит и одной, — перебил я его и твердо взглянул в глаза. Без присмотра я Виолу здесь не оставлю.

Виола опустила взгляд на свои руки и, скромно улыбаясь, наконец их освободила.

— Как скажете, — медленно произнес Эйвон и удивленно перевел взгляд на Виолу.

Через десять минут мы уже занимали постель в выделенной нам комнате. Про убранство покоев я лучше промолчу. Скорее всего, это дом скупщика краденного. Только так можно объяснить всю эту роскошь в таком захолустье.