Другой путь - [28]
— Диверсия? — Взгляд его стал колючим.
— Я не знаю, честно, — признался я. — Всякие версии рассматривались. Не знаю, что там было на самом деле. Вы же понимаете — секретность.
— Хорошо. Я проверю.
Изотов отпустил мою руку и набрал на диске телефона несколько цифр. Все так же смотря прямо мне в глаза, поднес трубку к уху. Громкие гудки вызова были ясно слышны и нам с Захаром. И еще я услышал, как стучит мое сердце. После пятого гудка трубку сняли.
— Здравствуйте, Геннадий Иванович! Да-да, это я. Сижу вот, думаю, как там… Опять? И куда они все смотрят? Нет, Геннадий Иванович, ну так же нельзя! Правильно, вот это правильно! В конце концов, вы пенсионер союзного значения, орденоносец, они это должны понимать?! Что? Ну да, ну да. А Константину Устиновичу? Да как же, помню, конечно! Понятно. У него своих болячек как блох на барбоске. Да и не помнят люди добра. А я по-старому. Пыхчу еще. Огород-малина, будь она неладна! Истыкался колючками весь. Я чего звоню-то, Геннадий Иваныч? Что? Да! Нет, ну это само собой, десять лет уже. Так чего звоню — дело у меня к вам образовалось. Нет, по телефону долго все рассказывать, а мне нюансы важны. Хотел в гости заехать, если можно. Что? В больницу? Надолго? Так это хорошо. За две недели я подготовлюсь, да и вы пободрее будете. Конечно, конечно, Геннадий Иваныч, собираюсь вас поэксплуатировать. Ну вот и чудно. Только я не один приеду. Внуки мои. Нет, за них хлопотать не стану, они парни уже взрослые, сами о себе похлопочут. Просто показать хочу — надумали они кой-чего. Через две недели? Хорошо, Геннадий Иванович, буду считать, что мы договорились. Выздоравливайте. Хорошо, конечно. Всего доброго.
Изотов положил трубку. Посмотрел на нас и сказал:
— Ну вот, можете собирать вещи. Либо на Колыму, либо… куда Геннадий Иванович отправит. Он мужик резкий — посылал в дальний путь и Фрола Козлова и, если нужно было, дорогого Леонида Ильича. И хоть сейчас давно уже на пенсии, но связи и люди остались. Многое может, если поверит вашим… байкам.
— К-к-кто это? — слегка заикаясь, спросил Майцев.
— Воронов Геннадий Иванович. На западный манер — бывший премьер-министр России лет десять назад. Да нет, уже больше прошло… А потом глава народного контроля — он лучше всех знает ситуацию в нашем хозяйстве. В начале семидесятых они с Байбаковым и Косыгиным пытались объяснить Брежневу и Суслову, что внедряемая ими аграрная политика дотирования сельского хозяйства на самом деле убивает село и вызовет продовольственный кризис. Его сняли с должности, а продовольствие очень скоро пришлось закупать за рубежом. Вот такие дела. Так что жду вас здесь ровно через две недели, хлопцы. А мне на огороде нужно поработать. И без того мы с вами уже заболтались — весь день пропал, считай.
Ошарашенные новостью о скором знакомстве с бывшим Председателем Совета Министров РСФСР, мы молча — не прощаясь — вышли на улицу, пребывая в каком-то ступоре, понимая, что только что наши полугодовые приготовления подошли к значимому промежуточному итогу. И либо неведомый пока Воронов нам поможет, либо… О втором варианте развития событий думать не хотелось.
— Смотри, как все хорошо устроилось! — сказал Захар, когда мы поднимались на платформу Жаворонки, зажав в руках только что купленные билеты до Москвы. — Поговорим с этим дядькой, все порешаем — и в бой! Надоело уже читать доклады и отчеты перед съездами и пленумами. Все одно там ни слова правды нет.
Я промолчал, потому что подходящая электричка издала пронзительный гудок, в котором ничего нельзя было расслышать.
— Домой поедем на две недели? — спросил я, когда мы устроились на жестких деревянных сиденьях. — Или останемся парад на девятое мая смотреть?
— Конечно, останемся! Когда еще увидим такое?
— А жить где будем?
— Ну-у-у, — протянул Захар. — Можно, конечно, в гостиницу, а можно…
Он довольно ухмыльнулся чему-то.
— Договаривай, Захарка.
— А можно к Леньке Попову в общагу завалиться! На пару дней-то он нас пустит?
— К Леньке? — Я поморщился. — А адрес есть?
— Вот. — Предусмотрительный Майцев извлек из кармана клочок тетрадного листка. — ДАС, улица Шверника, дом девятнадцать. Станция метро «Университет».
Ленька Попов в школе дружил с Захаром — одноклассником и первым собутыльником. Мое с ним знакомство свелось лишь к нескольким коротким эпизодам. Мы учились в разных школах и встречались только на турнирах «Кожаный мяч», где каждый играл за сборную команду своей школы. И воспоминания о нем у меня были не самые хорошие — я играл в нападении, а он, более рослый и тяжелый, в защите, и поэтому частенько мне доставалось от него по ногам.
— Поехали, заодно узнаем, чем дышит советская журналистика!
— Ладно, — вздохнул я. Про советскую журналистику и в самом деле было интересно. — Черт с тобой, ты ж не отвяжешься.
И мы поехали. По настоянию Захара не в метро, а на трамваях — чтобы увидеть Москву.
Глава 5
Была она невообразимо огромной. Я смотрел в окно и почему-то представлял себе вереницы машин, везущие продовольствие в этот почти десятимиллионный город. Столица готовилась отметить тридцать девятую годовщину Победы — на фонарях развешивали флажки, на стенах — портреты и транспаранты, кое-где была заметна свежеокрашенная бронетехника с белыми колесами, но мне было не до того: я смотрел на лица людей и представлял, какими они станут в самой скорой перспективе. Потом мне это наскучило: слишком много людей, лиц, судеб. Я переключился на здания, мелькавшие среди распускающейся листвы.
Это будет такой таежный хоррор с перемещениями по параллельным мирам.
У нас нет богатых, а они говорят, что у них мало бедных; у нас нет демократии, но страной правят бывшие комбайнеры и слесари, а у них демократия есть, но удивительным образом у власти всегда оказываются люди из старинных богатейших семей, с молодых ногтей готовившиеся править. Мы – «империя зла», а они – «страна добра и свободы», несущая процветание миру на крыльях «Томагавков». Мы плохие и неправильные, они хорошие и добрые. Но почему же так отчаянно кажется, что кто-то врет?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заготовка рассказа (может быть - короткой повести)о том, что все рано или поздно достает.
Никто не отдаст свое без сопротивления. Рассказывает Захар М.
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С давних времен на Земле открываются порталы в другие миры, из которых приходят гости. Гости самые разные: агрессивные и миролюбивые, обладающие многими знаниями или вовсе не способные к общению. Объединяет их магический дар и невозможность вернуться назад. Владимир Северский – молодой архимаг и сотрудник Организации, которая занимается отслеживанием попаданцев. Он – Привратник, тот, кто первым встречает гостей и должен быть готов ко всему. Его оружие – пуля и магия, за плечами пять лет обучения, а впереди интересная и очень необычная карьера. Но на первом же задании всё пошло не так.
На этой планете нет промышленности и прогресса. Это странный, холодный мир, где неугодные граждане и списанные бойцы спецподразделений живут, а точнее, выживают, как могут. Но даже на этом насквозь промёрзшем куске камня, несущемся по своей орбите, он, забытый, брошенный на произвол судьбы, продолжает оставаться самим собой. Разведчиком. Тем, кто первым высаживался на открытые планеты и первым сталкивался с неизвестными цивилизациями.
К чему приводит страсть к изучению всего нового и неизвестного, Дмитрий узнал, попав на неизвестную планету в неизвестной вселенной. Главное здесь — выжить и вписаться в местное общество. Но для этого придется пройти долгий и тернистый путь, встречая врагов и обретая друзей, переживая опасные и смертельные приключения. Однако это только первый шаг на пути из захудалого мира в высокотехнологичную цивилизацию будущего. Хватит ли у него решительности сделать второй шаг?
Бывший офицер спецназа ГРУ потерявший обе ноги в одной из операций на Северном Кавказе, неожиданно оказался в 1982 году переместившись из 2011-го, в тело пятилетнего ребенка, в собственное тело...