Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции - [13]
«Кроме того, вероятно, ее утомляет Женичка, с которым она, вероятно, проводит целые дни. Не взять ли ему человека? Нельзя ли в этом отношении что-нибудь придумать?»
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 315.
Пастернак всегда щепетилен в денежных делах. Когда у него есть деньги, он дает и просящему, и не просящему. За себя и услуги для Жени безусловно платит сам. Когда денег нет, а дело серьезно – тогда вот просит что-то «придумать». «Напомни ей, что ведь ей Вхутемасовская зима предстоит и потребует сил».
Там же. Стр. 315.
Напомнить надо в смысле уговора съесть яичницу. Женя, в свои 28 лет, еще и студентка. В семье нет денег ее учить, для Жени это повод для истерик, Пастернак чувствует себя виноватым и всячески подчеркивает, что этот вопрос даже не обсуждается – наоборот, скорее Женя забудет, но не он не найдет возможности. «Если можно, не показывай писем этого сорта Феде. На мужской взгляд они смешны. В жизни же я не только тряпка».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 314—315. Федя с Жоней «придумали» пансионат, надеясь выданным авансом приглушить аппетиты, но, как видно из дальнейшего, просчитались. Пастернаку «казалось, что Жонеч-ка, привязавшаяся ко мне, с радостью возьмет на себя и дальнейшие заботы» – Пастернак придумал оставить Жененка за границей.
Там же. Стр. 203.
Но сейчас речь не об этом.
Оставшись наконец одна в придуманном и оплаченном пансионате, Женя предалась мечтаниям о принце. У немецкого писателя Лиона Фейхтвангера был родной брат, мюнхенский банкир (владелец банка). Отдыхал ли он где-то в окрестностях озера, имел ли на его берегах недвижимость, или просто имя его было упомянуто в газете – неизвестно, но… В несколько дней он будто бы увидел Женю, познакомился с ней, безумно, очевидно, влюбился (об этом – ни слова) и сделал ей предложение: «человек предложил мне жизнь, богатство, Париж».
Там же. Стр. 204.
У Жени с мужем дела были плохи, переписка шла о разрыве («к разводу отношусь спокойно и светло» – Борис), за границу ее послали осмотреться: не найдется ли какого-нибудь варианта, чтобы остаться там навсегда.
Но банкир Фейхтвангер как-то все-таки чем-то не подошел. О его существовании и предложении жизни было сообщено под большим секретом одному только Пастернаку.
Сейчас такое лекарство пропишут в два счета. Вы несчастны из-за недостатка денег? Закройте глаза и представьте себе, что вы безмерно богаты. Представляете, сколько других проблем возникает и скольких никакие деньги не смогут решить? Как, вам лучше? Женя очень хорошо подлечилась во время прогулок вокруг Штарнбергского озера.
Possen – по-немецки «шутка», «фарс». Hoff, как известно, – «двор». Оказавшись при «дворе фантазий», Женя, у которой волшебство жизни рядом с Пастернаком и возможность неспешно обучаться и в полную меру потребностей практиковаться в живописи без остатка уже съели девичью пену воображения, поднимавшуюся над ровными глубокими кругами ее житейской устроенности, разыграла все-таки фарс на берегу Штарнбергского озера. Как удержаться, когда тебе само название кричит в уши!
Готовому к услугам Фейхтвангеру не надо было напрягаться, чтобы придумывать, что (что конкретно) сложить к ногам m-me Жени Пастернак. Все их семейные планы с Борисом, которые составлялись совместно (какие – прямо по ее требованию, какие – чтобы снять с него обвинения, что ему оказывается преимущество), на которые изыскивались или ни при каких усилиях не могли быть изысканы средства, – все эти планы в точности, без дополнений или изменений (ничего в голову банкиру не пришло новенького) он и озвучил. Как по мановению волшебной палочки.
Например, «Париж».
Жене: «Поедешь ли ты в Париж и начала ли переписку о визе?»
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 173.
Жоне: «Еще было бы замечательно, если бы папа собрался в Париж и они поехали с Женей вместе. Об этом мы часто мечтали с ней. Далее он прибавляет серьезно, будто сообщая что-то оригинальное, продуманное, взвешенное: Я уверен, это была бы замечательная поездка для нее… разобью эту фразу, чтобы расставить акценты… и ему было бы весело». Пожилому и заслуженному художнику, без больших средств, с тяжелой и в тягость невесткой, недоучившейся дилетанткой, присматривающей себе новую судьбу? «Не смею грезить о таком счастье. К сентябрю я ей переведу денег на эту поездку».
Там же. Стр. 160.
Те же самые грезы – и у Пауля Фейхтвангера. И по счастью, ему легче собрать денег к сентябрю. Он ли бросит работу, или молодую жену отпустит во французскую сторону, прямиком на Монмартр? «Мне только что предложил человек свою жизнь, богатство, возможность работы, Париж – все, что я хочу».
Там же. Стр. 204.
«Разговорный немецкий был ей труден. Но гимназические знания позволяли объясняться в пределах необходимости».
Там же. Стр. 176.
И банкира Пауля Фейхтвангера, выходца из богатой, образованной семьи, племянника философа Макса Шеллера, брата писателя и доктора философии Лиона Фейхтвангера, уровень коммуникации, достаточный для раздачи поручений горничным, вполне устроил.
«…Продолжительное пребывание за границей. Не потому, чтобы я считал вообще жизнь там жизненным для себя идеалом. Как раз наоборот, в противоположность <…> Жене, которая все рвется туда».
Тамара Катаева — таинственный автор двух самых нашумевших и полемических биографий последнего десятилетия — «АНТИ-АХМАТОВА» и «ДРУГОЙ ПАСТЕРНАК». Виртуозно объединив цитаты из литературоведческих и мемуарных источников с нестандартным их анализом, она стала зачинательницей нового жанра в публицистике — романа-монтажа — и вызвала к жизни ряд подражателей. «Пушкин: Ревность» — это новый жанровый эксперимент Катаевой. Никто еще не писал о Пушкине так, как она.(Задняя сторона обложки)«Пушкин: Ревность», при всей непохожести на две мои предыдущие книги, каким-то образом завершает эту трилогию, отражающую мой довольно-таки, скажем прямо, оригинальный взгляд на жизнь великих и «великих».
Автор книги рассматривает жизнь и творчество Анны Ахматовой со своей, отличающейся от общепринятой, точки зрения.
Тамара Катаева — автор четырех книг. В первую очередь, конечно, нашумевшей «Анти-Ахматовой» — самой дерзкой литературной провокации десятилетия. Потом появился «Другой Пастернак» — написанное в другом ключе, но столь же страстное, психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта. Потом — совершенно неожиданный этюд «Пушкин. Ревность». И вот перед вами новая книга. Само название, по замыслу автора, отражает главный пафос дилогии — противодействие привязанности апологетов Ахматовой к добровольному рабству.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.