Другой Париж: изнанка города - [3]
Мимо, бросая быстрые взгляды в их сторону, проходили редкие случайные прохожие, сверкая фарами, пролетали лимузины. А в компании клошаров на мостовой время как будто остановилось или пошло назад. Они просто сидели, молчали или говорили о своей жизни, жевали патэ, жадно пили, пуская бутылку по кругу. Он прочитал им стихи из «Американской молитвы». И это показалось ему удивительно естественным.
С клошарами он проторчал тогда целую ночь. К концу напился так, что вырубился прямо рядом с ними, на грязной картонке. Сквозь сон он почувствовал, что кто-то его заботливо укрыл вонючим тряпьем. Когда он очнулся под утро, клошары спали, подобно зверю, сбившемуся в живую теплую кучку. Он пошарил по карманам и, вытряхнув портмоне, оставил им всю наличность, которая еще была у него с собой. Около тысячи франков. Потом поплелся домой, пошатываясь от усталости.
Памелы, как обычно, еще не было. Он, не раздеваясь, упал на постель и закрыл глаза. Голова кружилась, тело казалось отделенным от сознания. Новое, незнакомое чувство вдруг обожгло, потрясло его душу, вывернуло наизнанку. Откуда-то издалека, сквозь туман похмелья и мучительную головную боль, тяжелым гулом пробивались стихи. Боясь не успеть, он привстал, дотянулся до тумбочки, схватил бумагу и торопливо начал их записывать, обрывая мысль на полуслове. Из-под его пера вдруг, вопреки всему, вырвались несколько страниц стихов – впервые после долгого перерыва. Новые, странные, выворачивающие душу образы, ритмы, рифмы. Он был абсолютно счастлив.
Вернувшаяся к полудню и обнаружившая его, валяющегося на дизайнерской кровати в ботинках и грязной, пропахшей бомжатником одежде, среди обрывков бумаги, Памела закатила очередную истерику.
– Ты только посмотри, на что ты похож! Ты свинья, настоящая свинья! Я думала, Париж тебя изменит, а ты… Что скажет Зозо? Ты опять испачкал ее простыни!
– Тише, тише, малышка. Это все не имеет значения…
Он погладил ее по волосам, она медленно опустилась на пол, съежилась и заплакала. Потом полезла в сумочку за валиумом. Немного успокоившись, дошла до кресла и задремала, свернувшись клубочком. Он смотрел на ее хрупкую фигурку, бледное, измученное бессонной ночью лицо, растрепанные рыжие волосы и думал о том, что, возможно, он был не до конца честен с собой. Он все еще трогательно любил Пэм, но эта любовь причиняла страдания им обоим. Нужно было как-то покончить с этим.
Он подумал, уважает ли он себя или презирает. Истина, как всегда, была где-то посередине. Да, недавно он совершил настоящий мужской поступок (ему, по крайней мере, так казалось): бросил к чертям Америку с толпами безумных фанатов, скандальной славой «Дорз», изматывающими судебными делами, миллионами гонорарами за выпущенные альбомы и при ехал в Париж.
А может, Пэм права – и на самом деле он просто сбежал? Потому что не справлялся уже с грузом успеха, который свалился на него и «Дорз» в последние годы? Что толку в том, что он сменил место жительства и запретил Пэм называть себя Джимом, придумав новое имя и освятив его в песне? Он не стал от этого свободнее. Он не стал настоящим поэтом.
Пусть в Париже он не подвергается уголовному преследованию. Он чуть более независим и свободен, может шляться бесцельно по улицам, запросто выпивать с незнакомцами в бистро, общаться и ходить в кино. Но есть Памела, которая не справляется без него со всеми тяготами жизни, заставляет его прилично выглядеть и одеваться, встречаться со своими друзь ями, которые абсолютно ему неинтересны. Есть наркотики, которые надо добывать для них обоих. Есть люди, которые узнают его даже здесь и просят автографы на улицах… И есть память, от которой никуда не деться, сколько ни пей.
Он залпом допил виски и отшвырнул в угол пустую бутылку. Она покатилась с резанувшим перепонки отчаянным гро хотом. Надо взглянуть правде в глаза: половинчатые решения меняют только декорации жизни, но не ее саму. Куда честнее – быть клошаром, одним из сотен на парижских улицах. Просто скитаться по грязным мостовым, ночевать под мостами, даже просить милостыню. Отказаться от прошлого, чтобы больше ни от кого не зависеть, быть абсолютно свободным, без обязательств, имени и места жительства, но при этом, если даст Бог, – писать? Это тоже путь, не менее радикальный, чем смерть.
Много раз он потом ходил тем же маршрутом до острова Сен-Луи, тайно надеясь встретить знакомых клошаров, но их не было. Просто они двинулись дальше, сменили место обитания – все парижские улицы принадлежали им, а не ему…
Когда он снова подумал о той ночи, его охватила нервная дрожь. Он закашлялся и закурил, ломая сигарету. Когда-то ведь и он тоже был почти клошаром, свободным бродягой – там, в районе пляжа Венеция, когда жил на чердаке, писал песни, валялся под звездным небом на пляже. И вся вселенная жизни, творчества, любви принадлежала только ему. Он не был никому должен, и никто ничего не хотел получить от него. Это было очень счастливое время!
Внезапно открывшаяся в сознании призрачная возможность освобождения возбуждала сильнее алкоголя и любых наркотиков. Может быть, это и есть его путь? Он вспомнил про юношеское желание наплевать на все условности и «прорваться на другую сторону», чего бы это ему ни стоило. Когда-то он легко рвал с семьей, университетами, всеми существующими стереотипами, моральными и нравственными устоями американского общества. Теперь, возможно, настало время свести счеты со всей прежней жизнью. Сбросить изношенную кожу, как старый, мудрый и уставший змей, чтобы попытаться выйти на новый уровень.
Волей судьбы обычный программер Федор оказывается в Индии – непонятной для европейцев, дикой восточной стране. Каждый шаг здесь связан с опасностью, «искателя» поджидают приключения, непредвиденные обстоятельства, обманы и неожиданные открытия. Фальшивые гуру и всевозможные наркотики, продвинутые дауншифтеры и стареющие хиппи, далекое от реальности индийское кино и запредельные чудеса – такова настоящая Индия, которая открывается читателю глазами героя.
Солнечные стрелы – 12 циклов лирических произведений поэтессы. В этих циклах звучат не только любовные напевы – любовь воспевается автором во имя мира и человечности. В циклах нет простых сюжетов, а слог легкий и воздушный. Слова летят, как стрелы. В них нежность, мятеж, тоска.На страницах сборника вас ждут чудеса и таинства, интересные встречи в различных уголках планеты Земля. Вы почувствуете «ветер с океана», узнаете про «перекрестки миров» и «странничество сердца», побываете на острове Крит и на Камчатке, погуляете по улочкам Барселоны и проспектам Петербурга, пройдете сквозь «снега и пески», услышите «Карельские напевы», увидите «Кубинские сны» и будете «румбу жаркую плясать».Особую значимость имеет цикл «Молитва о воине».
В стихах автора – удивительная гармония и взаимопроникновение земного и небесного. Источник вдохновения лирики Натальи Лайдинен – в мифологии и культуре разных стран и народов, ее личный творческий опыт объединяет глубины чувственного, интуитивного и философского осмысления реальности. Взгляд поэтессы на окружающий мир исключительно своеобразен, он открывает совершенно неожиданные пространства для творческого диалога с читателем.
Смелая девушка Карина, московский фэшн-фотограф, попадает в водоворот событий и открывает совсем другой Израиль, который вряд ли увидят ленивые туристы. Она знакомится со своеобразием израильской моды, кошерной и некошерной едой, веселится на еврейской свадьбе, постигает особенности неизвестной религии бахаи и становится вершиной любовного треугольника, лишая подругу детства мужчины ее мечты. Военные базы Голанских высот, поиск похищенных из России икон, приключения в Рамалле и развод «по-еврейски» – все это оставит необыкновенные впечатления и фотографии и навсегда изменит жизнь героини.
Новая книга стихотворений Натальи Лайдинен «Приметы Времени» наполнена философским и эмоциональным содержанием, продолжает творческие исследования автора о происхождении жизни, развитии человечества, взаимодействии разных цивилизаций. Вместе с тем сборник глубоко лиричен, поэт обращается к темам любви, многообразия мира, «малой Родины», поиска и обретения корней. В этом смысле «Приметы Времени» могут быть истолкованы как вехи на пути не только всемирной истории, но и конкретной женской судьбы.Единство универсального и человеческого начала, насыщенность палитры поэтического текста яркими, необычными образами и символами, простор для интерпретации сюжетов делают читателя равнозначным участником творческого процесса, привлекая его к осмыслению значимых тем, постановке неожиданных вопросов.
В сборник «Яблоко» включены новые лирические стихотворения Натальи Лайдинен. Девять разнообразных тематических циклов собраны в единое целое. Все они раскрывают мир интересов, пристрастий и кругозор поэтессы. Но главная тема — это единственная заповедь природы человеку — любовь. В каждом стихотворении Натальи Лайдинен чувствуется возвышенная душа, концентрация страсти и доброта автора.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.