Другой Париж: изнанка города - [2]
Его лицо исказила гримаса страдания. За всю жизнь он так и не смог написать ничего стоящего. За исключением нескольких строк… Он это понимал лучше всех.
«Блуждание, блуждание в бесконечной ночи…» Косматый мужчина, похожий на старика, уронил лицо в ладони и несколько минут сидел, почти не двигаясь. Кажется, он плакал. На его плечи медленно наползали лиловые сумерки. Из окна разносились резкие сигналы автомобилей и веселый женский смех. Квартал Марэ, как обычно, оживал к вечеру.
Он вдруг припомнил, как читал, точнее, напевал свои стихи старому другу Рэю Манзареку в Лос-Анджелесе, на пляже Венеция. Сегодня это кажется почти нереальным, как будто было вечность назад. Не в этой жизни. Тогда они оба без всякой кислоты были в совместном трансе от магии слова. Океанские волны набегали на берег и захлестывали душу своей первобытной энергией, поднимая ее до немыслимых высот. Стихи были такими же: стихийными, первобытными, настоящими. Или ему тогда так только показалось? Он был молод и слишком увлечен жизнью.
Потом вспомнился вдруг первый успех «Дорз» и разрастающиеся, как щупальца огромного осьминога, жадные толпы поклонников, жаждущих прикоснуться к его телу, постепенно подчиняющих себе все сферы его жизни. Сотни, тысячи го лодных мужчин и женщин, желающих только его – мессию, секс-сим вола, воскресшего Иисуса эпохи постмодерна. Он на самом деле верил, что был таким. Бесконечные кислотные трипы, пустоты сознания, промежутки между которыми становились все меньше, день за днем подменяли жизнь, выхолащивая ее.
Что изменилось? Сегодня он вдруг пришел в себя, как будто вырвался из липкой тяжелой комы, и ужаснулся, оглядевшись. На него нахлынули воспоминания, о которых он, казалось, давно забыл. Они были до одури неприятны.
Знаете ли вы, как самые страшные сны однажды становятся явью, слава медленно, но неуклонно затмевает Божий дар и крадет саму возможность творить, а хищные руки фанатов, как когти, вонзаются в плоть и губят душу? Жуткое ощущение – собственной загнанности и зависимости: от продюсеров, звукозаписывающих компаний, фанатов, женщин, наркотиков. От самого себя. Беспомощный пленник незримой тюрьмы, из которой немыслимо бегство.
– Ты помнишь, ублюдочный покойник, еще недавно тебя называли символом свободы шестидесятых? – произнес он вслух, глядя в зеркало на свое кошмарное отражение, и отрывисто расхохотался. Эхо голоса жалобной птицей пролетело по гулкой, пустой квартире и угасло где-то в гостиной. – Теперь ты абсолютно мертв. Тебя нет. Совсем нет! Все только иллюзия… Это отражение! Это имя! Даже смерть!
Он горько усмехнулся, собрался с силами и от всей души плюнул в сторону зеркала. Отвернулся от него, сел на пол, отхлебнул еще виски.
Странная штука жизнь! Чем свободнее и раскрепощеннее ты выглядишь извне, тем больше хозяев и тюремщиков окапываются внутри тебя, незримые миру: детские комплексы, страхи, зависимости… Они запирают душу на тысячи замков, не оставляя никакой возможности для творчества. Чем сильнее внутренние демоны, тем труднее им сопротивляться, продолжать дышать и писать. Тем больше появляется и внешних цепей. Замкнутый круг – тотальная несвобода, день за днем убивает душу и творчество.
Из всего этого – один выход. Смерть! Нет сил выносить этот страшный разлад, который ржавчиной разъедает душу. Его жизни уже давно нет. И не будет. Он слишком слаб. Или…
В голове неожиданно запрыгали цветные картинки. Чертовы наркотики, смешавшись с виски, будят в душе воспоминания разных времен. Внезапно он вспомнил, как гулял накануне ночью по знакомым кварталам Парижа. Удивительно, он очень полюбил этот город. Чем-то он напоминал ему LA[1] его моло дости, но казался более уютным, светлым, камерным. А главное – свободным! Или это тоже было иллюзией?
Ниточка потянулась дальше, он увидел вновь, уже со стороны, как брел однажды своим любимым маршрутом по узким улочкам, через мост Сюлли до Иль Сен-Луи, заглядывая по пути во все попадавшиеся питейные заведения, которые еще были открыты. Прилично набравшись, он вдруг увидел сидевшую на тротуаре группу странных людей. Клошары – кажется, здесь их так называют. Настоящие маргиналы, хобо, хотя вполне обычное явление для Парижа. Тут на них и внимания никто не обращает – перешагивают себе и идут дальше. Он видел их десятки раз, но всегда обходил стороной. Эти люди выброшены из общества – по чужой ли, по своей ли воле… Они другие. Кто знает, чего ждать от них? Памела и вовсе боялась клошаров – она всегда предпочитала общество богемы.
Но в этот раз его вдруг пробило странное желание познакомиться с бродягами поближе. Было ли дело в алкоголе, переборе кокса или внезапно накатившей депрессии? Не важно. В конечном итоге имеет значение только то, что он сошел с привычной дистанции и остановился. Один из бродяг кивком головы пригласил его присоединиться к компании. Он поблагодарил взглядом и присел, безнадежно пачкая свои дорогие джинсы, рядом с нищими прямо на тротуар. Клошары угостили его дешевым патэ, багетом и бургундским. У него как раз оставалась непочатая пачка сигарет, которую он открыл и протянул нищим. Им было плевать, кто есть он. Он понятия не имел, кто такие они. Да и зачем было это знать? Встретившиеся той ночью в случайной точке пространства, они просто сидели вместе на тротуаре, курили и пили вино.
Волей судьбы обычный программер Федор оказывается в Индии – непонятной для европейцев, дикой восточной стране. Каждый шаг здесь связан с опасностью, «искателя» поджидают приключения, непредвиденные обстоятельства, обманы и неожиданные открытия. Фальшивые гуру и всевозможные наркотики, продвинутые дауншифтеры и стареющие хиппи, далекое от реальности индийское кино и запредельные чудеса – такова настоящая Индия, которая открывается читателю глазами героя.
Солнечные стрелы – 12 циклов лирических произведений поэтессы. В этих циклах звучат не только любовные напевы – любовь воспевается автором во имя мира и человечности. В циклах нет простых сюжетов, а слог легкий и воздушный. Слова летят, как стрелы. В них нежность, мятеж, тоска.На страницах сборника вас ждут чудеса и таинства, интересные встречи в различных уголках планеты Земля. Вы почувствуете «ветер с океана», узнаете про «перекрестки миров» и «странничество сердца», побываете на острове Крит и на Камчатке, погуляете по улочкам Барселоны и проспектам Петербурга, пройдете сквозь «снега и пески», услышите «Карельские напевы», увидите «Кубинские сны» и будете «румбу жаркую плясать».Особую значимость имеет цикл «Молитва о воине».
В стихах автора – удивительная гармония и взаимопроникновение земного и небесного. Источник вдохновения лирики Натальи Лайдинен – в мифологии и культуре разных стран и народов, ее личный творческий опыт объединяет глубины чувственного, интуитивного и философского осмысления реальности. Взгляд поэтессы на окружающий мир исключительно своеобразен, он открывает совершенно неожиданные пространства для творческого диалога с читателем.
Смелая девушка Карина, московский фэшн-фотограф, попадает в водоворот событий и открывает совсем другой Израиль, который вряд ли увидят ленивые туристы. Она знакомится со своеобразием израильской моды, кошерной и некошерной едой, веселится на еврейской свадьбе, постигает особенности неизвестной религии бахаи и становится вершиной любовного треугольника, лишая подругу детства мужчины ее мечты. Военные базы Голанских высот, поиск похищенных из России икон, приключения в Рамалле и развод «по-еврейски» – все это оставит необыкновенные впечатления и фотографии и навсегда изменит жизнь героини.
Новая книга стихотворений Натальи Лайдинен «Приметы Времени» наполнена философским и эмоциональным содержанием, продолжает творческие исследования автора о происхождении жизни, развитии человечества, взаимодействии разных цивилизаций. Вместе с тем сборник глубоко лиричен, поэт обращается к темам любви, многообразия мира, «малой Родины», поиска и обретения корней. В этом смысле «Приметы Времени» могут быть истолкованы как вехи на пути не только всемирной истории, но и конкретной женской судьбы.Единство универсального и человеческого начала, насыщенность палитры поэтического текста яркими, необычными образами и символами, простор для интерпретации сюжетов делают читателя равнозначным участником творческого процесса, привлекая его к осмыслению значимых тем, постановке неожиданных вопросов.
В сборник «Яблоко» включены новые лирические стихотворения Натальи Лайдинен. Девять разнообразных тематических циклов собраны в единое целое. Все они раскрывают мир интересов, пристрастий и кругозор поэтессы. Но главная тема — это единственная заповедь природы человеку — любовь. В каждом стихотворении Натальи Лайдинен чувствуется возвышенная душа, концентрация страсти и доброта автора.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.