Другой остров Джона Булля - [38]

Шрифт
Интервал

). О нет, этого нечего бояться; колокольный звон страшно громкая штука, им можно все что угодно заглушить.

Киган. У вас на все есть ответ, сэр. Но один вопрос все-таки остается открытым: как вырвать кость из собачьей пасти?

Бродбент. То есть?..

Киган. Нельзя строить отели и разбивать площадки для гольфа в воздухе. Вам понадобится наша земля. А как вы вырвете наши акры из бульдожьей хватки Матта Хаффигана? Как вы убедите Корнелия Дойла отказаться от того, что составляет его гордость, — положения мелкого помещика? Как вы примирите мельницу Барни Дорана с вашими моторными лодками? Поможет ли вам Дулан получить разрешение на постройку отеля?

Бродбент. Мой дорогой сэр, синдикат, представителем которого я являюсь, уже сейчас владеет доброй половиной Роскулена. Дулан зависит от своих поставщиков; а его поставщики — члены синдиката. А что до фермы Хаффигана, и мельницы Дорана, и усадьбы мистера Дойла, и еще десятка других, то не пройдет и месяца, как на все это у меня будут закладные.

Киган. Но, простите, вы ведь не дадите им больше, чем стоит земля: и они смогут вовремя выплачивать проценты.

Бродбент. Ах, вы поэт, мистер Киган, а не деловой человек.

Ларри. Мы дадим им в полтора раза больше, чем стоит земля; то есть больше того, что они смогут за нее выручить.

Бродбент. Вы забываете, сэр, что с нашим капиталом, с нашими знаниями, с нашей организацией и, осмелюсь сказать, с нашими английскими деловыми навыками мы сможем выручить десять фунтов там, где Хаффиган, при всем своем трудолюбии, не выручит десяти шиллингов. А мельница Дорана — это вообще устарелая чепуха; я поставлю там турбину для электрического освещения.

Ларри. Ну какой смысл давать таким людям землю? Они слишком беспомощны, слишком бедны, слишком невежественны. Где им бороться с нами! Это все равно, что подарить герцогство бродячему трубочисту.

Бродбент. Да, мистер Киган. У этого края блестящее будущее — может быть, индустриального центра, может быть, курорта; сейчас еще трудно сказать. Но в этом будущем вашим Хаффиганам и Доранам нет места, беднягам!

Киган. А может быть, у него совсем нет никакого будущего. Вы об этом подумали?

Бродбент. О нет, этого я не боюсь. Я верю в Ирландию, мистер Киган. Глубоко верю.

Киган. А мы — нет. У нас нет веры; только пустое бахвальство и пустая спесь — и еще более пустые воспоминания и сожаленья. О да, вы имеете право считать, что если у этой страны есть будущее, то оно принадлежит вам, ибо наша вера умерла и наши сердца смирились и охладели. Остров мечтателей, которые пробуждаются от своих мечтаний в ваших тюрьмах; критиканов и трусов, которых вы покупаете и заставляете себе служить; разбойников, которые помогают вам грабить нас, чтобы потом самим разворовать то, что вы награбили.

Бродбент (его раздражает такой неделовой взгляд на вещи). Да, да. Но, знаете, то же самое можно сказать о любой стране. Суть не в этом, а в том, что на свете есть только две вещи — успех и неуспех, и два сорта людей — те, у кого есть деловая хватка, и те, у кого ее нет. И совершенно неважно, ирландцы они или англичане. Я приберу ваш городишко к рукам не потому, что я англичанин, а Хаффиган и компания — ирландцы, а потому, что они простофили, а я знаю, как взяться за дело.

Киган. А вы подумали о том, что будет с Хаффиганом?

Ларри. Э, мы ему дадим какую-нибудь работу и платить будем, наверно, больше, чем он сейчас выручает.

Бродбент (с сомнением). Вы думаете? Нет, нет. Сейчас уже становится невыгодно брать на работу людей старше сорока лет, даже в качестве чернорабочих, а это, вероятно, единственное, на что Хаффиган способен. Нет, пусть лучше уезжает в Америку или в колонии, бедный старик. Он отработал свое, это сразу видно.

Киган. Бедная, обреченная душа, с такой дьявольской хитростью запертая в невидимых стенах.

Ларри. Неважно, что будет с Хаффиганом. Он все равно скоро умрет.

Бродбент (шокирован). Ах, нет, Ларри. Не будьте таким бессердечным. Это жестоко по отношению к Хаффигану. Не будем жестоки к потерпевшим крушение.

Ларри. Э! Какое это имеет значение, где окончит свои дни дряхлый, бесполезный старик и есть ли у него миллион фунтов в банке или только койка в работном доме. Идут в счет только молодые, способные люди. Истинная трагедия Хаффигана в том, что юность его была растрачена бесплодно, что ум его остался неразвитым, что он до тех пор возился со свиньями и копался в грязи, пока сам не обратился в свинью и комок грязи, а вместо души у него остался один скверный характер, от которого нет житья ни ему самому, ни окружающим. Пусть умирает поскорей, а наше дело позаботиться о том, чтобы у нас больше не было таких, как он. Молодая Ирландия должна извлечь из этого урок, а не повод для еще новых бесплодных сожалений. Пусть ваш синдикат…

Бродбент. Ваш тоже, дружище. Вы ведь тоже, кажется, пайщик.

Ларри. Хорошо, пусть будет мой. У нашего синдиката нет совести; все ваши Хаффиганы, и Дуланы, и Дораны значат для него не больше, чем кучка китайских кули. Он использует ваши патриотические бредни и вожделения, чтобы получить над вами политический контроль в парламенте, и проделает это с таким же цинизмом, как если бы закладывал кусочек сыра в мышеловку. Он будет рассчитывать, и организовывать, и привлекать капиталы, а вы будете трудиться на него, как муравьи, и утешаться тем, что наймете на свои гроши какого-нибудь демагога или газетного писаку и он тиснет в своей газетке статью или выдержку из речи, в которой будет обличать нашу бессовестность и нашу тиранию и восхвалять ваш ирландский героизм, — то есть поступите точь-в-точь, как Хаффиган, который когда-то заплатил пенс колдунье, чтобы она навела порчу на корову Билли Байрна. И в конце концов синдикат выколотит из вас дурь и вколотит в вас немного энергии и здравого смысла.


Еще от автора Бернард Шоу
Пигмалион

Крупнейший английский драматург конца XIX – первой половины XX в. Джордж Бернард Шоу (1856-1950) в своих произведениях выступает как мастер интеллектуальной драмы-дискуссии, построенной на острых диалогах, полной парадоксальных ситуаций, разрушающей все традиционные представления о театре. Его пьесы бичуют политическую реакцию, нормативную мораль, лицемерие, ханжество. В 1925 г. писателю была присуждена Нобелевская премия.


Дом, где разбиваются сердца

Пьеса об английском обществе периода Первой Мировой войны, написанная, по признанию автора, под влиянием произведений А. П. Чехова. Внешне благополучное общество мало-помалу морально разлагается. Здесь нет ни одного положительного персонажа – каждый герой либо лицемерен, либо просто зол, либо слаб характером.


Цезарь и Клеопатра

Александрия. 48 год до нашей эры. Легионы Цезаря вступают в Египет. Проходя мимо уменьшенной копии Сфинкса, Цезарь видит девочку, которая оказывается царицей Египта Клеопатрой и приглашает его во дворец, не признав в этом «забавном старичке» римского полководца. Только во дворце она понимает, что перед ней Юлий Цезарь. В Египте идёт борьба за власть между двором Клеопатры и двором её малолетнего брата Птолемея Диониса. Цезарь, видя это, решает возвести на трон Клеопатру, которая будет единолично править Египтом от его имени.


Человек и сверхчеловек

Написанная в 1901–1903 гг., комедия «Человек и сверхчеловек» не сразу попала на сцену. В таких случаях Шоу обычно печатал свои пьесы, но на этот раз даже не нашлось издателя, который согласился бы выпустить новое произведение драматурга. Тогда Шоу издал его сам (1903), а на театральных подмостках комедия появилась лишь два года спустя.«Человек и сверхчеловек» — одна из лучших пьес Шоу; более того, это вообще одна из лучших комедий XX в. Перед нами яркий образец драматургии идей. Художественная сила пьесы определяется тем, что носители идей автора — живо обрисованные характеры.


Профессия миссис Уоррен

В этой социальной драме Шоу обличает буржуазное общество, обвиняя его в бесправии женщины и в том, что женщина способна просуществовать, только найдя себе достаточно состоятельного мужчину.


Социализм для джентльменов

Великий мастер парадокса, самый остроумный мудрец Британии, Бернард Шоу был не только драматургом, но и мыслителем, который едва ли не первым из западных интеллектуалов принял русскую революцию и считал Ленина и Сталина величайшими людьми на планете. Разумеется, наряду с самим собой. В этой книге он говорит от первого лица, а не от лиц выдуманных героев. Это самые честные признания и умозаключения Бернарда Шоу, а также, конечно, шутки, многие из которых стали крылатыми. А если вы их не слышали – обязательно прочитайте и возьмите на вооружение. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Рекомендуем почитать
Лечение музыкой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пьесы

Великий ирландский писатель Джордж Бернард Шоу (1856 – 1950) – драматург, прозаик, эссеист, один из реформаторов театра XX века, пропагандист драмы идей, внесший яркий вклад в создание «фундамента» английской драматургии. В истории британского театра лишь несколько драматургов принято называть великими, и Бернард Шоу по праву занимает место в этом ряду. В его биографии много удивительных событий, он даже совершил кругосветное путешествие. Собрание сочинений Бернарда Шоу занимает 36 больших томов. В 1925 г.


Святая Иоанна

Известный драматург и прозаик Джордж Бернард Шоу (1856-1950) был удостоен в 1925 году Нобелевской премии «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой».Том «Избранных произведений» включает пьесы «Пигмалион» (1912), «Святая Иоанна» (1923), наиболее известные новеллы, а также лучший роман «Карьера одного борца» (1885).* * *Великими мировыми потрясениями была вызвана к жизни пьеса Шоу «Святая Иоанна», написанная в 1923 году.


Тележка с яблоками

«Тележка с яблоками» - сатирическая комедия подчеркнуто политического направления. Она была первой из тех пьес Шоу, которые он сам назвал «политическими экстраваганцами». Объективно новая форма была обусловлена двумя обстоятельствами: сатира Шоу обращалась отныне против политической системы и государственного строя капиталистической Англии. Таким образом, «Тележка с яблоками» - острый политический памфлет, пьеса-гротеск, обличающая буржуазную демократию и изображающая будущее Англии.В оформлении обложки использован плакат Н.