Другой Ленин - [46]

«Альфред Брэм, «О мелких грызунах»?» — спрашивал Ленин. Под «мелким грызуном» подразумевался Глеб Кржижановский, носивший кличку Суслик.

«Майн Рид, «Минога»?..»

Написанное по-английски название несуществующей книги обозначает Надежду Константиновну Крупскую. За слегка выпученные вследствие базедовой болезни глаза товарищи прозвали ее Рыбой или Миногой…

Конечно, столь разнообразные интересы арестанта — и экономика, и Смутное время, и грызуны, и миноги… — могли бы насторожить тюремных аргусов. Поэтому в своем письме Ульянов обронил невинное замечание о том, что «разнообразие книг должно служить коррективом к однообразию обстановки». Его уловка вполне удалась: бдительные цензоры ничего не заподозрили — и письмо благополучно попало на волю… Вскоре арестант получил ответы на все интересовавшие его вопросы. Например, о «Героях Смутного времени» ему сообщили, что «в библиотеке имеется лишь первый том сочинения», то есть Ванеев арестован, а Сильвин — нет.

«Помню, — вспоминал Сильвин, — что Ильич в те годы и перед тюрьмой и после нее любил говорить: «Нет такой хитрости, которой нельзя было бы перехитрить».

«Могу порекомендовать 50 земных поклонов». В тюрьме Ульянов не прекращал своих занятий гимнастикой. «Владимир Ильич рассказал, — писал его брат Дмитрий, — что в предварилке он всегда сам натирал пол камеры, так как это было хорошей гимнастикой. При этом он действовал, как заправский полотер, — руки назад — и начинает танцевать взад и вперед по камере со щеткой или тряпкой под ногой. «Хорошая гимнастика, даже вспотеешь…»». В шутку он называл тюрьму санаторией.

Позднее, когда Дмитрий тоже оказался за решеткой, Ленин вспоминал в письме собственное заключение: «Я… с большим удовольствием и пользой занимался каждый день на сон грядущий гимнастикой. Разомнешься, бывало, так, что согреешься даже в самые сильные холода, когда камера выстыла вся, и спишь после того куда лучше. Могу порекомендовать ему (Дмитрию Ульянову. — А.М.) и довольно удобный гимнастический прием (хотя и смехотворный) — 50 земных поклонов. Я себе как раз такой урок назначал — и не смущался тем, что надзиратель, подсматривая в окошечко, диву дается, откуда это вдруг такая набожность в человеке, который ни разу не пожелал побывать в предварилкинской церкви!»

В тюрьме Ленин пробыл более 14 месяцев. Он перечитал за это время настоящие горы литературы, которую ему доставляли прямо из столичных библиотек. Когда он узнал, что дело близится к концу и скоро его освободят и отправят в ссылку, то с сожалением заметил: «Рано! Я не успел еще собрать все нужные мне материалы!»

Арестованных не судили: как это часто делалось, простым постановлением императора Николая II их отправили в ссылку. Владимиру Ильичу назначили три года ссылки. За ворота тюрьмы он вышел 14 февраля 1897 года.

«Свидания» через окно. Ко времени пребывания Владимира Ильича в тюрьме относится такой романтический эпизод. Он сильно скучал по своим товарищам, увидеть которых не мог. Отношения его с Надеждой Крупской были в это время уже чем-то большим, чем простая дружба. Племянница Ленина Ольга Ульянова замечала: «Надежда Константиновна красивая была… У нее была огромная русая коса».

«В одном из писем, — вспоминала Крупская, — он развивал такой план. Когда их водили на прогулку, из одного окна коридора на минутку виден кусок тротуара Шпалерной. Вот он и придумал, чтобы мы — я и Аполлинария Александровна Якубова — в определенный час пришли и стали на этот кусочек тротуара, тогда он нас увидит. Аполлинария почему-то не могла пойти, а я несколько дней ходила и простаивала подолгу на этом кусочке…»

«Венчается раб Божий Владимир…» Три года ссылки В. Ульянов отбывал в сибирском селе Шушенское (Шуша) Минусинского уезда Енисейской губернии. «Село большое, — описывал место своего наказания Владимир Ильич, — в несколько улиц, довольно грязных, пыльных — все как быть следует. Стоит в степи — садов и вообще растительности нет. Окружено село… навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом».

По пути в ссылку, впервые увидев Саянские горы, Ульянов в порыве романтического настроения написал первую строчку стихотворения:

В Шуше, у подножия Саяна…

«Дальше первого стиха ничего, к сожалению, не сочинил», — признавался Владимир Ильич.

В 1898 году в Шушенское прибыла его невеста — Надежда Крупская. Она была ссыльной по тому же делу. Когда она приехала, то не обошлось без розыгрыша. Вернувшись с охоты домой, Владимир Ильич удивился, что в его окошке горит свет. Хозяин объяснил, что это накуролесил один их знакомый: явился пьяным, все книги разбросал. Разгневанный Ленин быстро взбежал на крыльцо… «Тут я ему навстречу из избы вышла», — вспоминала Крупская.

10 июля 1898 года «рабов Божьих Владимира и Надежду» обвенчали в местной церкви. Перед таинством венчания, как и полагалось в таких случаях, невесту и жениха исповедали и причастили; во время церемонии они трижды обошли вокруг алтаря… Для церковного обряда требовались кольца, и один из ссыльных изготовил два обручальных кольца из медных пятаков. Правда, в среде революционеров колец носить было не принято, и позднее супруги их не надевали. Потом, когда они жили за границей, это порой вызывало недоразумения. В Лондоне сомнения по этому поводу высказывала хозяйка квартиры, где они поселились. Социал-демократ Николай Алексеев вспоминал: «Смутило мистрисс Ио (такова была фамилия хозяйки квартиры) отсутствие у Н.К. обручального кольца. Но с этим последним обстоятельством ей пришлось примириться, когда ей объяснили, что ее жильцы — вполне законные супруги, и если она толкует отсутствие кольца в предосудительном смысле, то подвергается риску привлечения к суду за диффамацию»…