Другой Ленин - [4]
Мария Александровна на последнем свидании с сыном уговаривала его подать просьбу о помиловании. Александр ответил ей: «Представь себе, мама, что двое стоят друг против друга на поединке. В то время, как один уже выстрелил в своего противника, он обращается к нему с просьбой не пользоваться в свою очередь оружием. Нет, я не могу поступить так!..» Ульянов привел и такой довод: о каком помиловании может идти речь, если в пожизненном заключении разрешат читать только религиозную литературу?..
В ночь на 8 мая 1887 года Александра Ульянова и четырех его товарищей повесили во дворе Шлиссельбургской крепости. Перед смертью Ульянов приложился к кресту — учение Христа, в отличие от некоторых своих товарищей, он не отвергал…
«Я отомщу за брата!» Разумеется, казнь брата произвела на Владимира сильнейшее впечатление. По словам сестры Анны, он сорвал со стены и начал топтать карту России. «Работая над архивными документами, — рассказывал поэт Евгений Евтушенко, — я наткнулся на поразившие меня показания, как семнадцатилетний Володя Ульянов, потрясенный казнью брата Саши, был приглашен сочувствующими студентами в портерную по кличке «У Лысого», выпил целый стакан водки — может быть, первый раз в жизни — и с остановившимися глазами повторял: «Я отомщу за брата!» Но под местью Владимир Ульянов понимал не месть какому-то одному человеку, а нечто гораздо большее. Впрочем, и к царю Александру III, отправившему его брата на виселицу, Владимир Ильич особенно добрых чувств не испытывал. Однажды в разговоре он вспомнил о казненном брате, потом помолчал и как бы про себя прочитал строфу из пушкинской оды «Вольность»:
Согласно легенде, узнав о казни брата, Владимир Ульянов произнес свои знаменитые слова: «Мы пойдем другим путем». Рассказ об этом позднее много раз повторяла его младшая сестра Мария: «Десятки лет прошли с тех пор, но и теперь я хорошо вижу выражение лица Владимира Ильича в ту минуту и слышу его голос: «Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти»… Выражение лица при этом у него было такое, точно он жалел, что брат слишком дешево отдал свою жизнь…»
Скорее всего, смысл сказанного был прост: надо стремиться не погибнуть, а победить. Позднее Владимир Ильич никогда не осуждал покушений (на царей, королей, министров) вообще. «Мы вовсе не против политического убийства», — писал он, повторяя английскую формулу: «Killing is no murder» («Умерщвление — не убийство»). «Они, — говорил Ленин о русских террористах, — проявили величайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно…» После революции он предложил поставить памятники многим цареубийцам, как античным (Бруту), так и современным (Желябову, Перовской, Кибальчичу)… Однако Ленин всегда считал, что покушения на отдельных лиц — недопустимая растрата сил и жизней революционеров. Поэтому они нецелесообразны.
«Жертвы с нашей стороны неизбежны, — говорил он. — Но нужно, чтобы они были сведены к минимуму… Мы должны беречь людей».
Резко оттолкнули Ульянова и либералы. «Владимир Ильич рассказал мне однажды, — писала Крупская, — как отнеслось «общество» к аресту его старшего брата. Все знакомые отшатнулись от семьи Ульяновых, перестал бывать даже старичок-учитель, приходивший раньше постоянно играть по вечерам в шахматы».
«Ни одна либеральная каналья симбирская, — говорил Владимир, — не отважилась высказать моей матери словечко сочувствия после казни брата. Чтобы не встречаться с нею, эти канальи перебегали на другую сторону улицы».
«Эта всеобщая трусость, — продолжала Крупская, — произвела, по словам Владимира Ильича, на него тогда очень сильное впечатление. Это юношеское переживание, несомненно, наложило печать на отношение Владимира Ильича к «обществу», к либералам. Он рано узнал цену всякой либеральной болтовни».
«Почему-то не нравится мне этот Керенский-младший». Удивительным образом жизнь переплела судьбы двух руководителей России — Владимира Ульянова и Александра Керенского. Оба они родились в Симбирске, оба — 22 апреля (с разницей 11 лет), только один — по старому стилю, другой — по новому. Оба выросли в семьях педагогов, имевших один и тот же чин — действительный статский советник. Их родители хорошо знали друг друга, дружили семьями. Керенские бывали в доме Ульяновых по праздникам — на Пасху и Рождество.
Более того, Федор Михайлович Керенский — отец будущего премьер-министра — был директором гимназии, где учился Владимир Ильич. Он преподавал словесность. Ульянов на всю жизнь сохранил самые добрые воспоминания о нем. Керенский привил мальчику любовь к Пушкину и другим русским классикам. По словам Дмитрия Ульянова, Керенский «восхищался сочинениями Владимира Ильича и очень часто ставил ему не просто пять, а пять с плюсом». Мария Ульянова: «В симбирской гимназии учитель словесности, бывало, поставит Владимиру Ильичу пять с плюсом да еще хвалит изо всех сил. Он всегда говорил нашей матери, что ее сын будет литератором, — такой у него был хороший слог».
Как становятся царями? Благодаря каким качествам паренек из простонародья, кочегар и слесарь, сумел достичь вершин власти, почета, известности? Что помогало ему целых восемнадцать лет удерживать власть в могущественной сверхдержаве? Каким Леонид Ильич Брежнев был в быту, в обыденной, семейной жизни, чем он увлекался в свободное время? Как вел себя в моменты риска и опасности? Каким он был в минуты отдыха — на охоте, за рулем? И как оценивал собственную славу? «Самый великий — просто человек», — говорил глава Советского государства.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.