Другое счастье - [56]

Квинт изобразил улыбку. Вошел дворецкий и поставил перед Томом поднос.

– Скотч и клаб-сэндвич. Надеюсь, вы останетесь довольны.

Квинт поблагодарил Уиллема и отпустил его. Когда тот закрыл за собой дверь, разговор возобновился.

– Так, значит, тебе пришло в голову проведать старых друзей? Встреча ветеранов в ресторанчике – чудесная идея! Отличная возможность тряхнуть стариной. Уверен, друзья поддержат твое предложение.

– У меня на уме не совсем это, Квинт. Я встречаюсь с каждым по очереди. Мотаюсь между штатами, вот и решил, что глупо было бы не воспользоваться возможностью поприветствовать старых друзей и вспомнить былое.

– Кстати, насчет твоей книги: ты намерен сохранить авторские права за теми, кто надиктует тебе главы?

– Почему нет? В конце концов, я хочу поместить в ней историю каждого.

– Моя история просто захватывающая, – сообщил Квинт. – Может получиться страниц пятьдесят, не меньше! Не скрою, я был бы горд, если бы она была опубликована под красивой обложкой. Может, прямо сейчас и начнем? Снимай куртку, садись к письменному столу, я дам тебе, чем писать.

– С этим можно подождать до завтра, сегодня уже поздновато.

– С кем ты уже успел поговорить?

– С Робертом, но он такой горький пьяница, что в его лепете мало что можно разобрать. С Максом, он живет в Филадельфии с очень красивой женщиной. Брайан поселился в старом школьном автобусе и ведет спартанский образ жизни, но его интеллекту можно позавидовать. У Рауля джаз-клуб в Нашвилле, повидаться с ним было настоящим удовольствием, у него неиссякаемый запас пикантных историй. А ты-то, как тебе удалось так преуспеть?

– Кого еще ты намерен посетить?

– Знаешь, старина, я имею право провести допрос честь по чести. Так что вопросы здесь задаю я!

– У меня другое мнение. Но меня уже увлек твоей проект книги, ты разбудил во мне любопытство. Чем больше я об этом думаю, слушая тебя, тем больше убеждаюсь, что наша история поучительна. Нужно, чтобы ее узнали.

– Рад твоему энтузиазму. В моих планах повидаться с Верой. – Том вошел во вкус своей игры и стал вполне убедительно разыгрывать роль журналиста, ведущего расследование. – Я всегда к ней неровно дышал. Кажется, она живет в Оклахоме, неподалеку от техасской границы.

– Красивая женщина, у тебя хороший вкус.

– Еще бы Ханну увидеть. Только я не знаю, где она живет.

– А меня ты как нашел?

– Ремесло помогло. Когда пишешь, вступаешь в игру со своими персонажами. Столкнулся в баре с Робертом, узнал у него адрес Макса, очутился у Брайана, и так далее.

– Мой адрес тебе дал Рауль?

– Вот именно!

– Повезло тебе! В последний раз мы с ним виделись еще до того, как я угодил в тюрьму. Чтобы тебе верили, тебе нужно проделать еще немалый путь. Ты уверен, что тебе не пора расслабиться?

Глядя на Квинта, Том распахнул куртку, перестав прятать свой жетон.

– Хватит ломать комедию! Если бы я сразу представился маршалом, ты бы, наверное, потребовал ордер, прежде чем меня впустить?

– С какой стати? Мне нечего скрывать! Одно удивительно: старый товарищ, бунтовавший против системы, перешел на сторону копов! Согласись, после того, что мы тогда вытворяли, это как-то странновато. Если только тебя с самого начала к нам не заслали.

– Зачем было мне подыгрывать, если ты встретил меня с предубеждением?

– Мне было забавно слушать, как самоуверенно ты фантазируешь. Но хорошенького понемножку. Доедай свой сэндвич. Во имя нашей прежней дружбы я предоставлю тебе ночлег, а завтра ты уедешь.

– Она была у тебя, да?

– Не знаю, о ком ты говоришь, Том.

– Об Агате. В былые времена мы называли ее Ханной.

– Это ты нас сдал в былые времена, как ты выражаешься?

– Нет, Квинт, клянусь тебе, это был не я. На меня вышли федералы, но я воспользовался ими, чтобы вас защитить. Благодаря мне вы не попали в расставленную ими западню.

– Неприятно слышать от тебя это «вы». А я думал, что ты из наших! Это признак того, что ты работал на них. Двойной агент? Очень романтично! Извини, не верю.

– Я не могу заставить тебя мне верить, но это чистая правда. Я ничего им не рассказал. Да, я перешел на другую сторону. Когда наши войска ушли наконец из Вьетнама, я уже не видел причин продолжать борьбу. Я был против радикализации движения и боролся за мир, а не за другую войну, внутри страны. И пошел не в копы, а в маршалы. Моя жизнь была посвящена тому, чтобы отправлять за решетку убийц, наркоторговцев, грабителей, похитителей людей, тех, кто не мыслит своего существования без насилия. Я горжусь тем, что делал. Это нисколько не противоречило идеалам справедливости, ради которых я когда-то вступил в нашу группу. Если хочешь знать, я многих из наших ребят спас от тюрьмы. Слышишь, из «наших»! Всякий раз, когда мне удавалось получить чье-то дело, не рискуя попасться, я делал так, что оно исчезало. Многие товарищи благодаря мне остались на свободе и живут под другими фамилиями. С некоторыми из них я даже не был знаком.

– Какое безобразие! Тебя даже медалью не наградили!

– Издеваешься? Валяй, я не обижаюсь.

– Я побывал за решеткой и с тех пор ненавижу любую власть. Ты уже не сердись на меня за это.

– Как ты думаешь, кто сделал так, чтобы судья ничего не узнал о твоем прошлом?